Вот в этом месте его громкое хрюканье и чавканье привлекло к себе внимание гостей, собравшихся на лужайке, среди которых ходила Нелл с подносом, на котором стояли кружки со свежим глюквейном.
— О Боже — Бэйзил вырвался! — воскликнула в волнении она, пролив глюквейн на роскошный жакет из чернобурки дамы некоего фабриканта. Мысли Нелл заметались — то ли вытирать пострадавшую и как-то исправить неловкость, то ли бросаться предотвращать неминуемую беду.
К этому времени Мик пришел в себя и, шатаясь, неуверенно брел-через сад, не понимая, где он и что должен делать. Однако его дикая жестикуляция напугала кабана, и тот бросился дальше, в направлении группы знаменитостей. Все они тут же вросли в землю, обескураженные перспективой столкнуться с щетинистым черным страшилищем в пять сотен фунтов весом, мчавшимся в их направлении, все — кроме Клода, который тут же увидел в этом благоприятную возможность прославиться.
— Так, дайте мне вашу накидку, Валентина, — властно попросил он, снимая с плеч маркизы только что купленную вещь, и довольно весело выступил навстречу кабану, помахивая поднятой над головой накидкой, как средневековым боевым знаменем.
Накидка была красная, и Клод, встав на цыпочки, напоминал испанского тореадора, выступающего с быком на корриде. Намерения его, без сомнения, были хорошие, но он не знал того, что кабан красной тряпки может испугаться. Более того, видимо неумышленно, Клод погнал Бэйзила в направлении других гостей, вместо того чтобы отвлечь кабана с избранной им дороги. Последствия были таковы, как если бы из ракетницы вырвался снаряд Катрин Уилл и летел наобум среди толпы на празднике Гая Фокса, с той лишь разницей, что в этом случае «ракетой» была большая черная свинья с желтыми клыками и дьявольскими, налитыми красным глазами. Маркиза закричала и бросилась бежать, за ней вслед другие гости и манекенщицы, все побежали в разных направлениях. Один из наиболее неловких гостей, оставив в качестве трофея молодую жену на земле (по ее неспособности бежать за ним из-за узкой юбки и высоких каблуков), бесстыдно вскарабкался на дерево. Две манекенщицы в панике забежали на огороженный овощной огород и спрятались среди отходов после уборки овощей и зелени, безнадежно испачкав два ансамбля сказочной снежной белизны из кашемира, связанного узором «канатами». Финелла с Нелл беспомощно переглянулись, а потом принялись звать Тэлли, чтобы он что-нибудь сделал. Тэлли прикрикнул на Мика, который шатался, держась за голову и стеная, что он не может ничего делать и что эта проклятая свинья «совсем стрясла» ему мозги!
Тем временем Бэйзил зигзагами мчался по лужайке, стараясь избежать угрозы, которую он ожидал со всех сторон сразу. В этом метании он зацепил клыками конец накидки маркизы и вырвал ее из рук Клода. Красный флаг, обвившийся вокруг головы, напугал его еще больше, и он, подныривая головой, фыркал и бежал во всю свою прыть, не спуская глаз с густого рада кустов рододендрона, которые шли вдоль подъездной дороги. Бэйзил опустил голову и понесся, не обращая внимания, кто или что находится между ним и его спасением. Случилось так, что это был Клод, который, потеряв накидку маркизы, стоял в растерянности, пытаясь сообразить, как лучше снять ее с клыка кабана, не подвергая опасности свою собственную шкуру.
Нерешительность его погубила. Бэйзил увидел благоприятную возможность и ею воспользовался, свалив на землю Клода, истоптал кашемировую накидку, после чего обратился в паническое бегство и нырнул в черную безопасность темно-зеленой листвы кустов. Накидка, освободившись от кабаньего клыка, поколыхалась за его спиной в воздухе и мягко опустилась на распростертое тело Клода — вроде разорванного красного покрывала. Несколько секунд он лежал не шевелясь, задохнувшийся и униженный.
Сочувствия в своей даме Клод не нашел. С центра лужайки маркиза громко и нервно заверещала на своего постыдно поверженного любовника: