— Ладно, все это я предоставляю тебе, — великодушно сказал Тэлли. — Интерьеры тебе удаются. В твоей квартире было очень хорошо. Все эти лоскутные работы и набивки на ситце — это в памяти запечатлелось. Моя, казалось, не существует, когда меня там нет. Что-то вроде Чеширской квартиры: появляется, когда открываешь входную дверь, и немедленно исчезает, как только ты вышел. Нам не нужно ничего такого анонимного во внутренней отделке. Талиска должна выглядеть так, будто она всегда существовала и будет существовать, как Шотландия, — вечно и бесконечно прекрасная.
— Ты так говоришь, как пишут в туристических рекламных проспектах, — с воодушевлением сказала Нелл. — Можешь так написать для нас. Да, я согласна заниматься интерьерами столько, сколько надо, если только не предполагается, что наводить порядок в доме — тоже моя обязанность. Еще, Тэлли, — я не хочу, чтобы ты обсуждал, не консультируясь со мной, затраты и чего сколько нужно, как ты это сейчас делаешь. Я наняла архитекторов, и в том, что они делают, хочу участвовать, как никто другой.
— О’кей. Но раз мы уже на домашнем фронте, давай не забывать об одной довольно важной вещи, — сказал Тэлли. — Я долго не задержусь в этой хибаре на семи ветрах на горе. И где мы собираемся поселиться? Нам ведь тоже, как и гостям, нужны свои земные радости.
— Но не с видом на море и не с лечебной ванной, — возразила Нелл. — Это мы должны оставить богатым клиентам.
Тэлли засомневался.
— Ладно, я готов распроститься с видом из окна, но настаиваю на приличной постели и джакуззи. Я не собираюсь брать обет целомудрия, обеспечивая клиентов всеми мыслимыми удобствами для их шумных игр. Я возьму себе задние комнаты за кухней наверху, две, и ванную. А ты?
Нелл кусала губу, размышляя:
— Поселюсь в башне. Комнату на первом этаже нужно оставить для гостей, которым нравится сводчатый потолок, потому что мы ее можем меблировать наподобие средневекового покоя, дубовыми сундуками и декоративными драпировками на стенах.
— Да, — протянул Тэлли. — Представляю себе Полония, все время подглядывающего из-за гобеленов! Что ж, ты, наверное, права. У людей вроде Гэла в таком помещении дух захватит.
— Впрочем, две комнаты наверху разные, — продолжала Нелл. — Лестница очень узкая и крутая, а окна на стене очень высоко. Чтобы что-то увидеть из них, надо вставать на цыпочки. Но мне хотелось бы их занять. Мне они понравились.
— Маленькое орлиное гнездо Нелл, — усмехнулся Тэлли, бессознательно задевая чувствительность Нелл к опекающему тону. — Можешь там наверху уютно устроиться со всеми своими лоскутами и любовными романами.
— Да уж, — сделала она гримаску в ответ на снисходительный тон брата. — Маленькая Хозяйка вяжет в мансарде, сидя в кресле-качалке, пока Большой Брат бесится, наминая свои шары в спальне на первом этаже! Давай, Тэлли, пока мы здесь, продолжай действовать, как привык. Утешай себя тем, что когда Маленькая Хозяйка занимается грязными туалетами и простынями, мужчина имеет дело только с важными вещами — вроде винных бочек и балансовых отчетов!
Тэлли выглядел задетым и ошарашенным:
— О чем ты говоришь? Как мы до этого докатились?
— До этого докатились, потому что ты предполагаешь, что будешь заниматься умственной работой, а я буду делать грязную. И ты ее делаешь, верно? Сколько ты уже здесь находишься — две недели? И когда ты пропылесосил в доме или приготовил еду, не говоря уж о том, чтобы очистить уборную!
Такая критическая минута должна была наступить. В крошечном домике они жили вдвоем, а привыкли жить каждый своей собственной жизнью (хотя Тэлли жил не один, но, по крайней мере, каждый жил, как хотел), но стили их жизни были совершенно несовместимы. Нелл злилась из-за привычки Тэлли жить в постоянном шуме (телевизор, стереоустановка, радио) и в постоянном беспорядке (грязная одежда, невымытые бокалы из-под вина, вонючие обрывки газет из-под рыбы и чипсов). А Тэлли бесился из-за неуправляемой страсти Нелл к аккуратности, ее тяги к дневной рутине и ее привычки есть. Тэлли ел, чтобы жить, а Нелл жила, чтобы есть. Ему нравилось поесть быстро, когда он был голоден, пусть хоть рыбу или чипсы. А Нелл любила приготовить блюда из свежих продуктов, даже здесь, где единственными приспособлениями для стряпни были походная печь и тостер. Образ жизни у них всегда был разным, и в этом отношении ничего не изменилось. И более того, невзирая на многочисленные просьбы, Тэлли появлялся в туалете только затем, чтобы его заполнить!
— Перестань злиться и не действуй мне на нервы, — горячо огрызнулся Тэлли. — Я сделаю, что мне положено, когда до этого дойдет дело. Зачем держать это место в таком порядке, как в книге по образцовому домоводству, если мы так или иначе через несколько недель отсюда выберемся?