— Солгала, — она чуть кивнула, улыбаясь задорной игривой улыбкой. — Но я смогла обмануть великого Джеймса Мориарти. Надеюсь, что это не выйдет за эту комнату, а то поползут слухи.
— Это не был обман, — он зло смотрел на неё, всё ускоряя и ускоряя темп танца, усложняя его, добавляя новые элементы. Боуди же в считанные секунды подхватывала их. — Лишь лёгкое заблуждение.
— Ну же, мистер Мориартти, — Боуди сама сделала шаг вперёд, щурясь и начиная занимать лидирующую позицию в танце. Она знала, что вряд ли это маленькая ложь — повод для гордости. Но она не могла позволить вести ему эту игру. Ей нужно было хоть что-то, чтобы зацепить его, раззадорить. Словно он разъярённый бык, а она матадор с красной тряпкой в руках. — Вас обманул ребёнок.
— Теперь я вижу, — он заулыбался как безумец. Джеймс видел её насквозь. Это был не просто ребёнок, нет. Наконец! Наконец он сможет воплотить тот план, что был в его голове изначально. Правда он отказался от него, думая, что девчонка не подойдёт для той роли, что он придумал. Но сейчас он видел. Она была рождена для этого спектакля. — Я вижу, что в тебе видит Майкрофт. Ты его идеальный Холмс! Я бы мог выжечь тебе сердце, но его нет! Это так… Неправильно. Это чудесно! Великолепно!
— Вы ошибаетесь, Джеймс, — она остановилась, присаживаясь и выводя левую ногу вправо. Улыбка расползлась на её лице. Мориарти был именно таким, каким она надеялась его видеть. Это был тот образ, что она рисовала перед собой. Он был настолько таким, что ей казалось, будто это всего лишь её фантазия, чертоги, в которые она ушла слишком глубоко. — Венский классический вальс?
— Я не ошибаюсь, — он заулыбался, проворачивая её под рукой. Джеймс посмотрел на движения её ног. Он был поражён. Она даже танцевала так, словно он рисовал её образ с неё самой. Будто те домыслы, что казались ему глупыми и наивными были такими очевидными фактами, что только глупец мог в них не поверить. — То, что ты называешь своим сердцем, лишь твоя иллюзия! Я покажу тебе это, но позже.
— Отстаёте, Джеймс, — она усмехнулась, делая прогиб в спине и подъём ноги. Ей нравилось чувствовать этот лёгкий вкус победы. Пускай это было лишь секундное сражение, но она наслаждалась каждым моментом. Никогда в своей жизни она не чувствовала себя такой свободной.
— Безусловно, — он почему-то засмеялся, снова вводя её в ступор. — Похожа! Ты похожа на свою мать! Просто копия!
— Мать? — ноги Боуди стали медленно двигаться и заплетаться. — Ты знаешь мою мать?
— Я знаю про тебя больше, чем ты можешь себе представить, — он заулыбался, выводя её из ступора быстрым поворотом. Потерявшись всего на секунду, она снова быстро вступила с нужной ноги, поворачиваясь спиной к Мориарти.
— Зачем ты сказал мне это? — она снова взглянула ему в глаза, ища ответ. — Очевидно, что ты не расскажешь мне про неё.
— Пораскинь мозгами, — он сделал два быстрых шага вперёд по деревянному паркету так, что Боуди кое-как успела отскочить. — Я считал, что ты достаточно умная.
— Даже не представляешь насколько! — тут зазвучал финальный акорд, на котором они оба, убеждённые в том, что главные, сделали шаг вперёд. Почти столкнувшись, они замерли. Боуди смотрела снизу, вскинув брови. Мориарти же возвышался над ней и глядел, чуть наклонив голову вбок. Его чёрные глаза горели всеми цветами, а на губах была заметна полуулыбка. В её же взгляде застыл холод и непоколебимое спокойствие.
Две концовки, что они так старательно рисовали в своих головах, сейчас растворились в воздухе, уступая место третей, самой непонятной, а потому самой лучшей из всех.
Комментарий к Венский вальс
Я НЕ ШИПИРЮ ИХ И ЭТОГО НЕ БУДЕТ
а)Они всё же враги
б)Их обоих вряд ли интересуют отношения
в) ей 10(!) лет
Г) Я не фанат педофилии
И сори за долгое отсутствие. Я вернулась, чтобы творить. Может получилось маловато и опять без действий, но мне жизненно необходима была эта глава (одна из первых картин, что родилась в моей голове). И да, метафоры уровня бог.
========== Правда, потерявшая вес ==========
Боуди снова скучала. Даже плен ей стал надоедать. Библиотека, музыка, огромный сад — уже через месяц всё это не вызывало интереса. Даже чёртов Мориарти перестал так сильно колыхать её чувства, превратившись в обыденность. Она не знала, что происходит за забором. Когда они летели из Англии сюда, ещё в самом начале, после того, как Мориарти убил Роберта, ей было интересно. Сейчас она скучала, развлекая себя горячо любимой литературой. И Мориарти это видел. Девчонка не действовала по его плану, она просто была в его доме.
В очередное утро, которое Боуди коротала за книгой, удобно усевшись на кровати. В дверь постучали. Нехотя подняв глаза, она лишь кратко крикнула:
— Войдите, — в дверях появилась высокая и чрезвычайно худая помощница Мориарти с красивым французским именем, что противоречило её, скорее всего, итальянскому происхождению.
— Мисс Холмс, — она улыбнулась, но не искренне, а сдержано, лишь так, как ей было нужно по контракту, не больше и не меньше. — Мистер Мориарти ждёт Вас в своём кабинете. Я Вас провожу.
— Не нужно, — Боуди спрыгнула с кровати, переворачивая книгу. — Я знаю дорогу.
— Но Вы там раньше не были, — Боудика стала раздражаться. В последнее время из себя её мог вывести чайник, что слишком громко кипел. И она сама прекрасно знала, почему так. Её мозгу нужна работа, нужны загадки, хоть что-нибудь. Здесь же лишь размышления и книги давали пищу для ума.
— То что Ваш интеллект не позволяет Вам найти один кабинет, не значит, что мне это так сложно, — Боуди сверкнула в сторону Шанталь глазами. Девушка неуверенно поджала губу, не понимая, почему должна подчиняться неуравновешенному ребёнку. Но всё же решив, что лучше она послушается Боудику, чуть кивнула головой и вышла.
Девочка замерла посреди комнаты. Старинное помещение, наверняка обставленное очень дорогой мебелью, немного напоминало ей её комнату в доме Майкрофта. Если честно, за весь этот месяц она почти не выходила отсюда. Хоть она старалась и не думать о Майкрофте, Шерлоке и Англии, тут она ощущала себя дома. Пусть она и жила так всего год, но ощущалось, будто вечность. Неспешно пройдя к зеркалу, она посмотрела на себя: худая, бледная и уставшая. Неужели так выглядят дети в девять лет? Она много читала, и в литературе образ ребёнка — это что-то лёгкое, нежное, изящное, что-то наивное и простое. Так Боуди — исключение, подтверждающее правило или же всё же ошибка?
— Подождёт, — она снова вернулась к кровати, усаживаясь на неё. Боуди так редко удавалась развлекать тут себя. Все те люди, что бегали по дому были слишком глупы, с ними не сыграешь. А Мориарти? А что Мориарти? Они уже играют. Жаль только, что Боуди пока не поняла во что. Но как только она узнает правила, она придумает, как выиграть. Звучит как-то слишком пафосно, верно. Видимо она всё же перечитала современной литературы.
— Боуди, — она подняла глаза. В дверях стоял Джеймс Мориарти. Да, Боуди в тайне восхищалась им. Так искусно, так ловко вести игры, всегда оставаясь на коне, а он уже ведь не молод. Сколько ему? Сорок пять? Даже если и больше, Мориарти вызывал в ней уважение не из-за возраста, не из-за количества жертв, и даже не из-за отсутствия тюремного срока. Она восхищалась его умением играть, обдумывать всё на много шагов вперёд. А главное, его эмоции, их просто не было. Даже Майкрофт не смог стать таким.. таким идеальным. Во всех отношениях идеальным человеком. Если бы Мориарти можно было направить в правильное русло, то государство бы не знало проблем с преступностью. Но тут возникает одна проблема: Джеймс Мориарти —неуправляемый. И здесь не поможет армия, деньги или даже сам Шерлок Холмс. У него нет болевых точек, а значит его нельзя контролировать. Именно к этому стремилась Боуди, это стало её целью в шесть лет, когда она увидела на экране телевизора Шерлока Холмса. Именно в ту секунду Боуди почувствовала, что она кто-то больше, чем все эти дети, что окружают её. Тогда она поняла, что она умнее, что она лучше всех, кого знает. Шерлок Холмс стал её проводником, что вёл её в ночи сквозь тьму. И это была не просто темнота, это был мрак того, что происходило почти со всеми в детском доме. И лишь Шерлок Холмс, гениальный детектив с Бейкер-стрит не давал ей упасть. Безумный страх стать такой же, как все вокруг полностью поглотил её, заставляя учиться быть кем-то большим. Может поэтому она так рано потеряла детство во взгляде? Поэтому в зеркале кто-то столь взрослый и уставший? Возможно.