— Измени резонанс моей души, — неожиданно предложила я, и ее голова резко поднялась. — Измени его, чтобы мистики, привязанные ко мне, не смогли меня найти.
Нет! Завыли они, и я закричала на них, веля заткнуться.
— До тех пор, пока они будут оставаться вне линии, они не будут отравлять ее снами о новом.
Глаза Тритон сузились, и я вздохнула, чтобы закончить свою угрозу.
— И, если кто-нибудь когда-нибудь сделает что-то против меня или Трента, я пойду найду их и заберу себе, потому что они реальны, и мы обе знаем об этом.
Ее губы изогнулись, и набравшись смелости, я подняла подбородок, сумев заглушить свою дрожь, когда Тритон стукнула нижней частью своего посоха об цемент, разбивая его. То горящее здание вдалеке обрушилось в величественно душе из искр. Мгновение там царила темнота, а затем пламя заполыхало ярче.
— А теперь ты вытащишь их или Безвременью придется бороться с еще одним безумным демоном? — спросила я.
Ее хватка на посохе усилилась.
— Ты откажешься от энергии созидания ради…него? Он может завтра оставить тебя и у тебя не останется ничего, кроме ненависти и горечи, которые будут тебя поддерживать.
Я вспомнила кожу Трента под кончиками моих пальцев, мягкость его волос, ощущение его тела надо, вокруг и внутри моего тела. Я вспомнила, как он встал за меня, когда у меня самой не хватало сил, и то, как я боролась за его свободу, его жизнь, его детей. Конечно, он мог завтра уйти, но это не сотрет то, что я чувствую сейчас. Сейчас — это все, что у нас действительно было.
— Я уже потеряла Ала, — сказала я, понимая, что это было больнее, чем я могла предположить. — Отказ от способности видеть за углами — мелочь.
С кислым выражением она повернулась к Тренту.
— А чем ты жертвуешь ради нее? — спросила она насмешливо. — Любовь без жертв — это мусор. Она исчезает вместе с солнцем.
Подбородок Трента поднялся.
— Я утратил свой голос среди своих соплеменников, — ответил он, и я сделала вздох, встревоженная. — У меня могут отнять моих детей.
— Трент!
Его пальцы скользнули в мои.
— Мои деньги больше не могут купить молчание, как раньше. Меня будут преследовать, осуждать, презирать.
— Это нужно делать со всеми эльфами, — сказала Тритон, явно недовольная.
— Возможно, я окажусь в тюрьме, — закончил он, и я сжала его руку. Никогда. Этого не случится.
— Почему ты мне не сказал? — спросила я, но, когда я мысленно вернулась к выражению лица Квена, когда тот стоял в моей задней гостиной, я поняла, что должна была догадаться.
— И в довершение ко всему, я потерял пять поколений программы племенного разведения моего отца в Безвременье из-за демонов с поверхности, — закончил Трент с горечью. — У меня очень мало осталось.
Гнев Тритон исчез, уступив место поразительно тоскливому вздоху.
— Лошадь, — прошептала она. — Она прекрасна.
— Она жива? — уныние Трента прошло. — Рэйчел с этой последней лошадью я смогу восстановить… — Он помедлили, когда Тритон прочистила горло.
Трент с трудом сглотнул. Я посмотрела на них, видя ее желание, его нужду.
— Она твоя, — сказал он наконец, и Тритон засмеялась и захлопала в ладоши, как маленькая девочка, стуча посохом по земле.
С горящими глазами демоница подняла его вверх, беря меня за локоть и притягивая к себе.
— Позволь мне забрать их, — сказала она, ее слова были дыханием на моей руке, поскольку она прижимала ее к себе, — Они пойдут ко мне. Я изменю твою душу так, чтобы они никогда не смогли тебя найти. Но ты должна пообещать, что никогда не скажешь остальным о том, что у меня с Богиней намного больше общего чем, гм, это разумно.
Мое сердце заколотилось. Я снова ступила в это воду — доверяла демонам. Но когда я посмотрела мимо нее на Трента, стоящего в лунном свете, один город, вставший на борьбу, другой, утративший контроль и горящий, я решила, что это того стоит. Все это. Даже если оно должно закончиться завтра.
— Ты заставишь их отстать от Трента и меня? — спросила я, ее улыбка стала злой, и она кивнула.
— Я скажу им, что ты играешь с ним в любовь ради лекарства от нашего генетического ущерба, и оставишь его, как сломленную развалину, как только его получишь.
Они мне поверят. Ты уже на полпути к его разрушению.
Ал поймет, но он ничего не скажет. Мое сердце колотилось.
— Значит, договорились. Можешь забрать их, но я не хочу, чтобы они умирали. Никто из них.
Мистики во мне завопили. Я утешила их, хотя и чувствовала острую боль. Их не будет. Я буду невидима для них. Они будут как потерянные дети в ночи, но они будут живы.