— Ты тоже не особенно мертв.
— Если я правильно помню, во время последней встречи мы договорились, что ты никогда не вернёшься в мой город. Или откроется сезон охоты, как я это называю.
— Погодите, — встряла Персик. — Он обещал тебя убить, если вернешься?
— Нет, — сказал Амос. — Скорее подразумевалось, что меня убьет один из его прихвостней.
Персик подняла бровь.
— Да, совсем другое дело.
— Если ты здесь из-за старика, то я не интересовался, жив он или нет. Договор был о том, что он сохранит дом, и это я выполнил. А сейчас у меня своих проблем навалом.
— Никаких претензий, — сказал Амос. — Полагаю, всё так изменилось, что, возможно, старые правила не очень подходят для новой ситуации.
Эрих, хромая, подошел к экрану на стене. Несколько чаек кружили на экране, черные на фоне бесцветного неба. Еще с прошлого его пребывания здесь Амос запомнил, что на переднем плане должны были стоять здания. Большинство из них все еще были рядом. Все, что располагалось в направлении береговой линии, теперь стало ниже.
— Я был здесь, когда это произошло, — сказал Эрих. — Это была не просто волна. Ну, знаешь, вроде волн для сёрфинга? Это было словно весь грёбаный океан встал на дыбы и обрушился на берег. Исчезли целые кварталы, которыми я заправлял.
— Я не знал, что произошло, — сказал Амос. — Новостные репортажи и последовавший затем бардак не очень помогли.
— А где ты был?
— Вифлеем, — ответила Персик.
Эрих повернулся к ним. Его лицо не было злым, испуганным или настороженным. Хороший знак.
— Выходит, ты отправился на юг? И насколько там всё плохо?
— Другой Вифлеем, — сказал Амос. — Этот находится в административном округе Каролина.
— Там, где «Яма», — сказала Персик, подняв руку, словно она ребёнок на уроке. А через секунду добавила: — была.
Эрих моргнул и прислонился к столу.
— Это куда пришёлся третий удар?
— Да, поблизости, — сказал Амос. — Потерял текилу, которую ты мне подарил, вот дерьмо.
— Тогда как ты умудрился выжить?
— Практика, — весело ответил Амос. — Вот что. У меня есть работёнка. Вернее, у Персика есть работёнка, но я в деле. Может понадобиться помощь.
— Что за работа? — спросил Эрих. Голос стал резким и чётким, когда разговор зашёл о бизнесе. Словно кто-то проснулся. Амос повернулся к Персику и кивнул. Она обняла себя руками.
— Знаешь озеро Уиннипесоки?
Эрих нахмурился и одновременно кивнул.
— Искусственное озеро?
— Ага, реконструированное, — сказала она. — На острове Гремучей Змеи есть анклав. Полностью огороженный стеной. Независимые силы безопасности. Может, пятьдесят поместий.
— Продолжай, — сказал Эрих.
— У них есть частная стартовая площадка, построенная на берегу озера. Весь смысл этого места в том, что ты можешь приземлиться с суборбитальной высоты, или спуститься с Луны либо со станции в точке Лагранжа, и оказаться при этом на расстоянии пешей прогулки от дома. У каждого есть ангар. Скорее всего, ничего с двигателем Эпштейна, но что-нибудь, на чем можно добраться до Луны, там будет. Если идти по дороге, пропускных пунктов избежать не удастся, но можно добраться по воде. Замки лодочных гаражей взломаны. Ввести правильный код, и они откроются, даже если чип безопасности не в зоне действия.
— И откуда тебе это известно? — спросил Эрих.
— Я проводила там лето. Так мы заходили и уходили, когда сбегали в трущобы.
Эрих посмотрел на Персика так, как будто был не очень уверен, каким образом она оказалась в комнате. Он усмехнулся коротко и жестко, но не в смысле «нет». Амос перевел игру на себя:
— Идея заключается в том, что мы заходим, хватаем корабль, и валим на Луну.
Эрих уселся на шар, широко расставил ноги и немного покачался взад-вперёд, полузакрыв глаза.
— И какая сумма?
— Сумма? — переспросила Персик.
— О чём мы говорим? Когда уже пойдёт речь о деньгах?
— А их нет, — сказала Персик.
— Тогда в чём моя выгода?
— Ты свалишь отсюда, — сказал Амос. — Это место было настоящей дырой ещё до того, как кто-то опрокинул на него Атлантический океан. И здесь не станет лучше.
Маленькая иссохшая рука Эриха плотно прижалась к его туловищу.
— Давай-ка мы все проясним. Ты считаешь, что я попрусь за семьсот, может, восемьсот километров, чтобы проскользнуть сквозь какой-то частный наемный отряд смерти и угнать корабль и при этом весь мой выигрыш будет в том, что придется бросить всех и все, что у меня сейчас есть? А дальше что? Русская рулетка, в которой, когда выигрываешь, можешь оставить пулю себе? — он говорил громко и напряженно. Он говорил, будто хлестал кнутом. — Это мой город. Моё место здесь. Я лез из своей чертовой шкуры в Балтиморе всю жизнь, и потратил на это уйму сил. Уйму. А теперь я должен поджать хвост и бежать отсюда, потому что какой-то астерский мудила решил всем доказать, что у него крошечный член и его мамочка недостаточно любила его, когда он был малышом. Да хер там! Ты слышишь меня, Тимми? Хер там!