Его монитор делили между собой крупномасштабная карта солнечной системы с подсвеченными критически важными для него объектами — «Бритвой», военным эскортом ООН, идущим курсом на встречу с ними, «Росинантом», «Пеллой» и ее группой, станцией Тихо, Марсом, Землей, Луной — и вкладка поменьше с запущенной на ней диагностикой внутренних систем «Бритвы». Маленькая яхта не предназначалась для полноценных межпланетных путешествий, и учитывая нынешнее взаимное положение Земли и Марса, они планировали насколько возможно сократить полет. В реакторе было достаточно топлива, чтобы он мог работать месяцами, но как только выйдет вся реактивная масса, привод перестанет быть полезным. Пока что все было в пределах значений погрешностей. (дальше не осилил).
Навигационная система прислала предупреждение на его монитор. Он открыл его.
— Что у тебя там? — спросила Бобби.
— «Пелла» и ее маленький дружок опять погасили приводы, — сказал Алекс. — И… ты смотри! Думаю… Несколько кораблей отходят. Думаю, они сдались!
Бобби воинственно вскрикнула, и Смит взял паузу в своем разговоре на задворках, достаточную, чтобы выйти и посмотреть, что случилось. К тому времени, как Алекс все объяснил, «Пелла» уже включила двигатель и повернула к остальным. Не развернувшись на месте, а повернув по дуге, что сохранило ей изрядную долю импульса, и в то же время положило ее на курс к Поясу, или, плюс-минус несколько миллионов километров, к системе Юпитера. «Чецемока» стояла отдельно в прямой видимости. Какую бы миссию ни выполняла «Пелла», она оставляла «Бритву» позади.
Напряжение, в котором Алекс до этого не отдавал себе отчета, с каждым победным возгласом Бобби, с ее смехом стало испаряться. Эскорт сил ООН зарегистрировался. Солнечные вспышки даже близко не пересекались с их траекторией. Радиаторы «Бритвы» достаточно неплохо справлялись с тепловым излучением. Алекс позволил себе расслабиться.
Это продолжалось почти полчаса.
«Это Наоми Нагата с „Росинанта“. Если вы получили это сообщение, прошу ретранслировать. Скажите Джеймсу Холдену, у меня все плохо. Передатчик не работает на прием. Система навигации не под контролем. Прошу ретранслировать…»
И через сорок минут после этого:
«Алекс, раз уж ты все равно неподалеку, и в прошлый раз, когда я попросил тебя проверить загадочный корабль, все прошло лучше некуда, я подумал, а не захочешь ли ты сделать небольшой крюк? У меня тут временный пилот, который рассчитает быстрый курс, чтобы доставить меня к Наоми, но ты ближе и идешь примерно в том же направлении. Есть шанс, что плохие парни приготовили там ловушку для нас, так что смотри в оба. Но если это Наоми, то проследи, чтобы она все еще дышала, когда прибуду я. Дай знать, что ты надумал».
Алекс сжал челюсти так, что у него заныли зубы. Он уже знал, что скажет Бобби, поэтому, вместо того, чтобы начинать разговоры, он начал спокойно заводить данные в систему навигации и смотреть варианты, зависящие от того, на какой тяге он хотел идти, сколько топлива у него осталось и что говорит телеметрия насчет этого маленького судна и конвоя, от которого он отделился. Настенные экраны были настроены на имитацию внешнего обзора, поэтому когда он нашел навигационные данные, он смог выделить точку света, которая была ее приводным конусом. Еще он настроил аудиоканал на передачу трансляции с корабля. «Это Наоми Нагата с „Росинанта“ если вы получили это сообщение, прошу ретранслировать…»
Он чувствовал, как неодобрение исходит из-за спины. Бобби сначала ничего не сказала, даже не кашлянула и не зашумела. Это не имело значения. Алекс знал. Когда она, наконец, произнесла речь, это было облегчением, что она высказала свое мнение.
— Что ты делаешь, моряк? — спросила Бобби.
— Просчитываю, каким курсом лучше идти за Наоми.
— Почему ты это делаешь?
— Потому что мы идём за Наоми.
— Мы почти дошли до точки разворота на обратную тягу. Любое изменение курса сожрет кучу топлива.
Алекс не оглядывался назад. Просто указал на экран.
— Насколько я понимаю, это сигнал бедствия. Мы зарегистрировали его. Мы обязаны остановиться.