Апартаменты на Луне были больше, чем их номера на станции Тихо, но того же типа. Двери четырех спален выходили в широкое, утопленное вниз общее помещение. Настенный экран изгибался в соответствии с кривизной стен и показывал идеализированный лунный ландшафт, более фотогеничный, нежели реальная Луна. Время от времени анимированная «инопланетная» девушка выскакивала из-за скалы, удивлялась и пряталась вновь. Наверное, это было мило, но он предпочел бы настоящий лунный пейзаж.
— В любом случае я не хотел бы пересекать Вашингтон. Там слишком много народу, а если ещё и насосы перестали работать, то крутить педали по колено в грязи мне бы не хотелось, или я не прав?
— Верно, — ответил Алекс.
Холден был на «Росинанте». Наоми спала в своей комнате. Она много спала с тех пор, как «Росинант» вырвал их из лап вакуума. Медицинская система сказала, что она поправляется, и всё остальное хорошо. Однако это беспокоило Алекса. Не потому, что ей нужен был сон, а потому, что возможно она не нуждалась в этом и просто притворялась. Быть здесь с Холденом, Амосом и Наоми было глубоким облегчением. Он хотел, чтобы это стало окончанием их разлуки и всё встало на свои места, как-будто ничего и не случалось.
К сожалению это было не так. Даже разговаривая с Амосом, Алекс, казалось, чувствовал в нём небольшие различия. Какая-то отстранённость, своего рода абстракция, как будто он все время думал о чем-то другом и только притворялся, что уделяет Алексу пристальное внимание. Наоми была на медобследовании с тех пор, как они прибыли, и врачи не разрешали никому видеть её, кроме Холдена. Но если Наоми находила отговорки, чтобы оставаться в одиночестве, это может быть очень плохим знаком. Они всё ещё не знали всего, через что ей пришлось пройти, что она покончила со Свободным флотом и затем сбежала оттуда, но было очевидно, что это было травмой. И поэтому он попытался наслаждаться миром и удовольствием, быть снова со своим экипажем и игнорировал беспокойство, растущее в глубине его сознания, ощущение, что — как и с правительствами, планетами и порядком в солнечной системе — здесь всё изменилось.
Терминал Амоса запищал. Он высосал полстакана пива и обнажил зубы.
— Мне нужно кое-что сделать.
— Хорошо, — сказал Алекс, выливая оставшееся пиво в раковину. — Куда мы направляемся?
Амос колебался, но лишь долю секунды.
— Док. Мне нужно кое-что перетащить в мою лавочку.
— Отлично, — сказал Алекс. — Идем.
Лунные станции были самым старым местом обитания человека за пределами Земли. Они расползались по поверхности Луны и погружались под нее. Лампы в стенах давали теплый желтый свет и подсвечивали сводчатые потолки. Гравитация — меньшая даже, чем на Марсе, Церере или Тихо — чувствовалась непривычной и приятной, как на корабле, который набирает обороты, не особо торопясь куда-то добраться. Здесь почти возможно было забыть о той трагедии, что разыгрывалась чуть менее чем в четырехстах тысячах километров над их головами. Почти, но не совсем.
Амос не умолкал, рассказывая обо всём, что произошло, когда он был внизу в колодце, но Алекс слушал его рассеянно. Деталей хватило бы на сотни разговоров на корабле во время долгого полёта куда-либо. Сейчас это не имело значения. Знакомое звучание голоса Амоса было похоже на песню, которую он любил и не слушал в течении долгого времени.
В доках взгляд Амоса скользил по стенам пока он не заметил кого то знакомого, сидящего на пластиковом ящике для хранения. Ящик был синего цвета с белыми завитками царапин по бокам с рисунком в виде волн. Женщина была плотного телосложения с черными кудрявыми волосами, темно-кориневой кожей, рука ее была в гипсе.
— Здоров, Браток, — сказал Амос.
— Здоровяк, — сказала женщина. Алекс был для неё пустым местом. — Вот оно.
— Ну спасибо.
Женщина кивнула и ушла, её походка в условиях низкой гравитации была более напряжённой, чем у людей вокруг. Амос арендовал погрузочный мех, схватил ящик и направился к «Роси», Алекс побрел за ним.
— Могу ли я поинтересоваться, что в этом ящике? — спросил Алекс.
— Наверное, нет, — сказал Амос. — Итак, короче, мы оказываемся на этом острове, где раньше жили все богатые люди, прежде чем они свалили из колодца, так? И кораблей там практически нет…
«Росинанту» предоставили ангар в виде отсека с атмосферой, а не просто открытую в космос площадку с рукавами, подцепленными к его шлюзам. Новый внешний корпус был построен из титанового сплава и керамики, полированный металл и матовая черная краска корпуса перемежались ОТО и наборами датчиков. Расположенная на носу корабля пасть рельсовой пушки, смонтированной вдоль киля, слегка напоминала удивленное «О». В искусственном освещении ангара он выглядел несколько менее эффектно, чем в прямом свете Солнца, но при этом не менее прекрасно. Его шрамы исчезли, но это не сделало корабль меньше похожим на самого себя. Амос направил мех к шлюзу и открыл его, не прерывая неспешный, легкий бег своей истории. Зайдя внутрь, Амос спустил ящик на палубу, но включать электромагнитные замки, чтобы зафиксировать его на месте, не стал. Вместо этого он выскользнул из меха и зашёл в сам корабль. Корма всегда была территорией Амоса.