— Ну так что там эти, — сказал Амос, — люди Джонсона? Закончили копаться в моем дерьме, или чего?
— Ага, «Роси» снова наша, — сказал Алекс. — Только наша.
— Хорошо.
Амос перебрался в грузовой отсек.
— Так что слуги, ну, горничные, шоферы, кто там еще, — сказал Алекс. — Они позвали охрану, а потом просто поменяли сторону? Или… ну, я имею в виду, как это вообще работает?
— Ну, — сказал Амос, щелкая замками ящика, — Мы сыграли спектакль, понял?
Крышка ящика поднялась сама собой. Алекс отпрыгнул назад и споткнулся в непривычной гравитации. Над краем ящика показалась темноволосая голова с чернильно-черными глазами на бледном, как у призрака, лице. Сердце Алекса забилось втрое быстрее. Ему робко улыбалась Кларисса Мао, психопат и убийца.
— Привет, — сказала она.
Алекс вдохнул воздух протяжно и нервно.
— Ох. Привет…
— Видишь? — Амос сказал, хлопая девочку по плечу. — Я же говорил, что это не будет проблемой.
— Ты должен сказать ему, — сказал Алекс тихим голосом. Холден разговаривал с Бобби о работе по делам ветеранов, которую она вела в Лондрес Нова, поэтому он на них не обращал внимания.
— Я собираюсь, — сказал Амос.
— Ты должен сказать ему сейчас. Она на нашем корабле.
Амос пожал плечами.
— Она была на нашем корабле несколько месяцев, когда мы возвращались из медленной зоны.
— Она была заключенной. Из-за всех людей, которых она убила. И теперь она на нашем корабле одна.
— Есть кое-что, из-за чего ситуация выглядит несколько иначе, — сказал Амос.
— А в чём проблема? — Спросил Холден. — О чем это ты?
— Есть кое что, что я хотел бы обсудить с тобой, — сказал Амос. — Но об этом попозже.
Зал заседаний в комплексе безопасности был построен в соответствии с давно устаревшей архитектурной модой: открытые широкие арочные проходы, небесно-голубые потолки, с подсветкой и тонким геометрическим рисунком. Все было подчеркнуто искусственным, и служило для создания впечатления патио вечером, но без всякого патио и в отсутствие вечера. Голос Авсаралы пришел раньше нее самой, резкий и нетерпеливый. Когда она прошла сквозь одну из арок в сопровождении молодого, строго одетого человека, Бобби встала. Холден последовал ее примеру.
— … если им нужно мнение при принятии решения. Мы не будем страдать херней с этой чушью насчет «позиции в предвыборной гонке».
— Да, мэм, — сказал молодой человек.
Авсарала заняла свое место и, продолжая разговаривать с помощником, махнула им, чтобы они садились обратно.
— В первую очередь отдай это Клейнманну. Как только мы оставим его позади, Кастро и Найяр получат поддержку, в которой они так нуждаются.
— Как скажете, мэм.
— Что значит, как скажу?
Помощник склонил голову.
— Если позволите, у Чанга позиция более выгодная, чем у Клейнманна.
— Ты сомневаешься во мне, Мартинез?
— Да, мэм.
Авсарала пожала плечами.
— Ну тогда Чангу. Всё, иди, — когда молодой человек вышел, она обратила свое внимание к ним. — Спасибо, что вы все… Где Нагата?
— В медицинском, — сказал Холден. — Врачи до сих пор решают, достаточно ли она стабильна, чтобы оттуда выйти.
Авсарала приподняла бровь и стала набирать сообщение на своем терминале.
— Уж пускай сделают гребаное исключение. Мне она нужна. Спасибо, что в большинстве своем вы пришли. Я могла бы ходить вокруг да около, заставляя всех и каждого чувствовать себя как дома, но последние тридцать шесть часов я провела на заседаниях, и сейчас немного на взводе. Нам всем ясно, что Земля по уши в говне, так?
— Ещё как, — хмыкнул Амос.
— Хорошо, — сказала Авасарала. — Тогда я не буду возиться с этим вопросом. Кроме того, марсианский флот просто разбился на крошечные осколки, а Смит слишком боится назвать это изменой.
— Могу я спросить, — сказала Бобби, садясь прямо. Она, раскинув руки, уперлась ими в стол, так что казалось, что она готовится к удару, — насколько всё плохо, ну так, с виду?