“Мне так долго ещё ждать Амариго”, - грустно думала она.
В доме появлялась еда, но Мэд не знала, кто её приносил. Сирил входил бесшумно, бросал взгляд на берег и уходил. Дэкс приходил по нескольку раз в день. Прячась за деревьями, он смотрел на неё, лежащую без движения на песке, и хмурился. Он возвращался вечером, ждал, когда Мэд уходила в дом, выходил на берег и трогал ещё тёплый песок.
На третий день пришёл кошмар. Мэд казалось, что на ней поджигали кожу. Её непрерывно тошнило, и она не могла открыть глаза, так как мир вокруг неё крутился в бешеной пляске, сопровождающейся странными видениями.
“Может, всё будет намного проще, и я умру сама, не дожидаясь Амариго”, - надеялась она.
Собрав все свои силы, она спустилась с кровати на пол и поползла на кухню. Придерживаясь за стул, она поднялась на ноги и налила себе воды. После первого глотка мир закрутился с новой силой, и она потеряла сознание.
Очнулась Мэд снова в постели. Как только она попробовала открыть глаза, то тут же почувствовала новый прилив тошноты. Кто-то провёл по её лицу влажной прохладной тканью, она улыбнулась и провалилась в сон.
Дэкс приходил каждые четыре часа, в сопровождении недовольного Сирила. Он осторожно проверял, спит ли Мэд, потом капал в её рот лекарство и гладил её лицо, пока она морщилась и отворачивалась. Через два дня Мэд стало лучше: жар спал, и её перестало трясти. Дэкс аккуратно закапал лекарство в её полуоткрытые губы. Она улыбнулась и повернулась на бок, потёршись лицом о его руку. Мужчина застыл. Не просыпаясь, Мэд потянулась к нему и прошептала “Иди ко мне”.
Дэкс нерешительно высвободил руку и, выходя из спальни, прошептал: “Если бы я только был уверен, что ты этого хочешь”.
*********************************************************************
Сознание вернулось внезапно. Мэд показалось, что её толкнули. Она открыла глаза и поразилась тому, насколько ясна её голова. Головная боль ушла, а с ней и тошнота и головокружение. Несколько секунд Мэд нежилась в этом простом ощущении хорошего самочувствия, но потом воспоминания накрыли её, и она забилась обратно под одеяло. Однако мысли никуда не уходили. Словно обрадовавшись возвращению её сознания, они атаковали с удвоенной силой, требовали внимания, кричали, плакали.
Дэкс и Сирил были на подходе к дому, когда они услышали яростный звериный крик, исходящий из кухни Мэд. За этим последовали звуки разбитой посуды. Мужчины рванулись вперёд. Когда они появились в дверях, Мэд развернулась к ним, держа в руках насколько тарелок:
- Убирайтесь отсюда и больше не возвращайтесь, - крикнула она и швырнула в них тарелкой. Увернувшись, мужчины скрылись из вида.
Наблюдая за домом из-за деревьев, они долго молчали.
- Я понимаю, что тебе сейчас очень тяжело, но, поверь мне, ей скоро станет лучше, - сказал Сирил, сжав плечо Дэкса.
- Ты понимаешь??? Ты понимаешь? Что ты можешь в этом понимать? – ожесточённо закричал Дэкс. - Ты знаешь, что делает эта женщина? Она оплакивает меня и нашего сына! Меня! Ты когда-нибудь видел, как тебя оплакивают?
Он сжал кулаки и быстро удалился.
*********************************************************************
Мэд больше не могла усидеть на месте. Она бегала по лесу, плавала, тренировалась, добиваясь физической боли, которая смогла бы заглушить боль душевную. Шла вторая неделя, и каждое утро Мэд задумчиво пересчитывала оставшиеся колышки и злобно пинала песок.
После эпизода с тарелками Сирил стал навещать её каждый день. Придя в первый раз, он постучал и, когда Мэд появилась в дверях, шутливо предупредил:
- Если ты забросаешь меня тарелками, то за меня отомстят друзья.
К своему удивлению, Мэд улыбнулась. - Не забросаю, если ты будешь молчать.
Сирил кивнул и зашёл в дом. Привычно разложив еду, он присел за стол, осторожно косясь на Мэд. Какое-то время она молча стояла около стеклянной двери на веранду, а потом ушла в спальню. Сирил выпил воды и тихо ушёл.
Закончилась вторая неделя. Ежедневные визиты Сирила стали традицией. Они с Мэд по-прежнему не разговаривали, но теперь завтракали вместе. Сирил оставлял ей еды на целый день и уходил, а Мэд отправлялась в свои бесконечные лесные забеги, надеясь, что в какой-то момент этого безумного пути ей откроется та самая правда, которая скрывалась от неё всё это время. Эта правда заглушит её боль и даст ей долгожданный покой.