— Я жаворонок. — Разводя руками, признал Ник. — Вчера, это было, скорее, исключение из правил, нежели характерное для меня времяпрепровождение. — Он тряхнул головой, откидывая со лба каштановые пряди, на которых все еще блестели капельки дождя. И поднес к губам свою чашку кофе.
Николай был открытым и располагающим к себе. Его синие глаза смотрели добро, и со смешинкой. Но, это не мешало мужчине четко и рационально относиться к своей работе. Пусть и недолго, но у Сирины, имелся уже опыт наблюдения за ним в деле. И он сумел произвести впечатление.
Ник, совершенно точно, был интересен. В своем светло-лазурном свитере, так четко оттеняющим его глаза, он, казалось, вносил краски в хмурый осенний день. Рина не могла не улыбаться, когда смотрела на этого мужчину.
— Что изучаешь? — Мотнул Ник головой в сторону ее ноутбука. — Опять, работа? Даже утром в субботу?
— Я ученый. — Скопировала девушка предыдущий жест своего собеседника, и с усмешкой пожала плечами.
Хоть и не результаты исследований смотрела несколько минут назад, а отсканированный вариант копии одного из средневековых свитков, описывающих социальный быт Германии семнадцатого века. Ее хобби увлекало Сирину, помогая отвлечься от многого. Хотя, сегодня и оно не до конца справлялось с мыслями, будоражащими тело.
— Что ж, мне грех упрекнуть тебя. Ты в науке на несколько лет меньше меня, а достигла гораздо большего. — Николай шутливо нахмурил брови, но было видно, что мужчину, в самом деле, не задевают достижения Рины. Он был самодостаточен, и доволен жизнью, а оттого, не завидовал попусту. — Возможно, уделяй и я столько времени исследованиям, нам не пришлось бы беспокоить тебя, срывая с места.
— Ничего, я люблю переезды. — Только отмахнулась девушка, в свою очередь, отпивая темный, бодрящий напиток, наслаждаясь его запахом.
Но, запнулась, теряясь в густоте цвета кофе, вспоминая затягивающий взгляд Майкла. Да так и застыла, забыв поставить чашку на стол, продолжая всматриваться в черную гладь.
— Рина? Что-то не так с твоим кофе? — Удивленно спросил Николай, приподнимая темную бровь.
— О, нет…, все в норме. — Моргнула Сирина, вырываясь из странной прострации. — Просто задумалась. — Она поспешила отставить сосуд, неловко звякнув керамикой о блюдце, выдавая предательскую дрожь пальцев.
— Бывает. — Согласно кивнул мужчина, одаривая ее очередной улыбкой. Вот только, девушка с удивлением уловила задумчивость и настороженность, мелькнувшую в его синих глазах, когда они скользили по ее лицу. — Не будет ли наглостью с моей стороны, пригласить тебя прогуляться сегодня?
— Думаю, что нет. — Улыбнулась Рина такой формулировке. — Мне интересно общаться с тобой, Ник. — Она никогда не стеснялась открыто признавать свои симпатии.
— Это взаимно, Рина. Поверь мне. — С удовольствием от ее слов, проступившим в его усмешке, чуть склонил голову к плечу, Николай. — Мне с тобой, так же, очень интересно.
Ярость окутывала его. Раскрашивая окружающую тьму оттенками алого.
Стоило бы задуматься, над причиной столь ярких эмоций. Да не хотелось. Михаэль мог позволить размышлять себе лишь о том, что доставляло удовольствие.
Он имел для этого силу. Не завися ни от живых, ни от бессмертных. И вампир сам убил каждого, кто имел хоть сколь значимое влияние на него.
Вот, о чем было приятно думать, так это о том, как именно он уничтожит чеха.
Этот глупый и наивный смертный вообразил, что прожив одну ночь — избежал кары Вечного? Смешно и наивно было бы так думать с его стороны.
Михаэль помнил.
И не собирался отпускать человека безнаказанным. А, в понимании вампира, только один вариант казался приемлемым для наказания за поступки чеха — долгая, мучительная и, желательно, кровавая смерть.
Было так много вариантов. Но ни один не казался достойным того, кто покусился на то, что принадлежало Михаэлю.
У вампира не было сомнений, что он выпьет его кровь до дна.
Но, перед этим, известным и закономерным финалом, было так много возможностей… Звери, пытки, крысы… любой страх, который мог мучить нестабильное человеческое сознание, вполне подходил для него.
Михаэль любил дарить своим жертвам их самые страшные и затаенные ужасы.
Где-то, на заднем фоне вечного сознания, мелькнула интересная, шаловливая мысль.
Он мог бы пока придержать смерть этого чеха. Оставляя его в первую жертву Сирине… Это было бы забавно.
Михаэль, почти не сомневался уже, что обратит ее.
Вечный никогда не обращал никого до этого, не имел такого желания.
Но она… она была столь притягательной… И не утратила этой своей особенности за срок, что он отвел ей…. И Сирина звала его. Он и сейчас слышал этот зов, пусть и не понимало ее сознание, что оно призывает…
О да, он обратит ее. Это было так заманчиво. Вечность с ней… с ее кровью… ее подчинением. Это воспламеняло Михаэля.
Но, картина, в которой Сирина припадала к шее чеха, пусть и для того, чтобы подарить тому смерть — вызывала не просто ярость…
Бешенство взвивалось в черноте, которая давно заполонила место души вампира. И, с удивлением, он понял, что просто не позволит прикоснуться ее губам, ее зубам к коже другого мужчины… смертного или нет.
Она будет пить только его кровь.
Это уже не подлежало сомнению.
Не для него, однозначно, а значит — ни для кого.
Похоже, что и раздумья об обращении уже полностью покинули Михаэля.
О да, он хотел сделать эту шалость бесконечной…
Облако тумана материализовалось в другом конце зала.
Он знал о ее приближении. И сам допустил.
Инга была низшей. Она, была ничтожной. Не угроза дл него. Да и ее хозяин, отец, породивший эту жалкую бессмертную, не был страшен для Михаэля.
«Что ж», — размышлял один из сильнейших независимых Высших, он посмотрит, что желает добиться Максимилиан, подсылая к нему свою прислужницу.
— Что тебе велено передать, низшая? — Презрительно бросил он, окидывая безразличным взглядом девушку. И уже улавливал ответ в ее сознании. Это могло бы быть интересно для него… когда-то… давно, больше десяти лет назад, определенно. Не сейчас, к сожалению этой низшей.
— Я пришла сама, Высший. — Распласталась та на полу, выказывая почтение. — И пришла просить о защите.
«Ты прячешься, мой малыш? Ты хочешь скрыться за этим смертным? Надеешься, что рядом с ним, забудешь о том, что у нас было.
Пусть и считаешь это сном?
Ты так наивна, даже в страхе…
Это смешно, моя милая. Я же слышу, как тоскует обо мне твое тело. Я чувствую его жар. И я вижу только свое лицо в твоих мыслях.
Не стоит бояться своих желаний, малыш. Пусть мне и нравится привкус этого ужаса. Столь просто поддаться искушению, так зачем же идти ему наперекор?
Я облегчу этот путь для тебя, моя милая.
Уберу другие варианты. Зачем нам выбор? Мы уже нашли идеальный вариант.
Я нашел…
Ты последуешь за мной, не так ли, малыш?
Просто сделай этот шаг, подчиняясь моим объятиям.
Я рядом. Уже, и не в шаге. Я стою за твоею спиной. Я ласкаю тебя, и сам не прекращая желать…
Мы танцуем… Просто ты не видишь еще, всей красоты и страсти этого танца.
Но я покажу тебе, малыш. Ты познаешь, как прекрасно скольжение под мелодию тьмы, о которой так надрывно поет твоя кровь. Ты перестанешь убегать…
Ты позвала меня… хоть и признаю, что я недолго еще смог бы держаться.
Я сам пришел бы за тем, чего пожелал однажды, но ты позвала… Ты уступила первой.
Я заставлю тебя кричать от страсти. И больше не буду скрываться.
Шаг…, поворот …, но я не дам отклониться…
Уже поздно для этого, милая.
Я уже сделал твой выбор…»
***Михаэль стоял в тени дерева, без труда различая в наступающих сумерках Сирину. Ему не было нужды в свете, чтобы видеть во тьме.
Она смеялась. И чех держал ее за руку, удлиняя список своих пыток.