Что обезоруживало весь этот бродячий люмпен-пролетариат невзирая на опасение, какое он внушал, так это отсутствие в нем сплоченности; внезапные вспышки насилия с его стороны не имели последствий. Это был не класс, а толпа. Нескольких лучников дозора, конной стражи на деревенских дорогах было достаточно, чтобы его обезвредить. Если с приходом сельскохозяйственных рабочих и случались мелкие кражи и [обмен] палочными ударами или несколько преступных поджогов, то это были происшествия, тонувшие в толще разнообразных обыденных фактов. «Бездельники и бродяги» жили на отшибе, и порядочные люди старались не думать об этих «подонках общества, отбросах городов, биче
==518
Mémoires de Jean Maillefer...,p. 120, 122.
Соляная торговля была государственной монополией.— Прим . перев .
"8 Zeller G. Aspects de la politique française sous l'Ancien Régime. 1964,p. 375—385.
* У скоки—славяне, бежавшие от турецкого ига на побережье Адриатики и на протяжении XVI— XVII вв. активно боровшиеся с турками и венецианцами.— Прим. перев.
189 Braudel F. Médit...,I, p. 425, 438, 512 etc. \wСм.: Manceron, Op. cit.,I, p. 169: «В армии куда меньше ценят пионера [солдат инженерных войск.— Прим. перев.},нежели обозную лошадь, ибо лошадь весьма дорога, а солдата получают задаром...». Привести цифры было бы лучше, чем описывать, но цифры ускользают от нас. Разве что дать порядок величин: по сообщению из Франкфурта-на-Майне от 9 августа 1783 г., численность войск в Европе будто бы достигала двух млн. человек, т. е. немногим более 1,3 % населения, предполагая, что Европа насчитывала тогда 150 млн. населения. См.: "Gazette de France",p. 307. !" Gascon R. Op. cit.,l, p. 400.
192 Jèze. Journal du Citoyen,1754, p. 1.
республик, материале для виселиц... их столько, и повсюду, что было бы довольно трудно их счесть, а годны они ... лишь на то, чтобы отправить [их] на галеры или повесить, дабы служили примером». Жалеть их? С какой же стати? «Я слышал, как беседовали о них, и узнал, что те, кто привык к такого рода житью, не могут его оставить; у них нет никакой заботы, они не платят ни аренды, ни тальи, не страшатся потерять что-либо, независимы, греются на солнышке, спят, смеются всласть; они повсюду дома, небо служит им одеялом, а земля — пуховиком; это перелетные птицы, что следуют за летом и за хорошей погодой, направляясь лишь в богатые страны, где им подают и где они находят [что] взять ... везде они свободны ... и в конечном счете ни о чем не заботятся» 187. Вот так реймсский буржуа-купец объяснял своим детям социальные проблемы своего времени.
ВЫЙТИ ИЗ АДА
Можно ли выбраться из ада? Иногда — да, но никогда самому по себе, без того, чтобы согласиться сразу же на тесную зависимость человека от [другого] человека. Нужно было возвратиться в берега социальной организации, какова бы она ни была, или же целиком построить такую организацию со своими собственными законами внутри какого-то контробщества. Организованные банды незаконных торговцев солью *, контрабандистов, фальшивомонетчиков, разбойников, пиратов или же такие особые группы и категории [людей], какими были армия и многочисленная прислуга,— вот почти единственные прибежища для спасшихся, отказавшихся от пребывания в аду. Как бы то ни было, мошенничество, контрабанда восстанавливали порядок, дисциплину, бесчисленные [формы] круговой поруки. Бандитизм имел своих предводителей, свои договорные формы, свои кадры, так часто организованные наподобие сеньерии . Что касается морского разбоя и пиратства, то они предполагали по меньшей мере один стоящий за ними город. Алжир, Триполи, Пиза, Ла-Валлетта или Сенья (Сень) были базами варварийских корсаров, рыцарей св. Стефана, рыцарей мальтийских и ускоков **, врагов Венеции '89. А армия, постоянно пополняемая, невзирая на свою безжалостную дисциплину и на свойственное ей презрение к людям] 190, предлагала себя в качестве убежища с правильным образом жизни; а с адом она соединялась именно через дезертирство.
И наконец, «ливрея», огромный мир прислуги, была единственным всегда открытым рынком труда. Всякий демографический подъем, любой экономический кризис увеличивали число пополнявших его. В Лионе в XVI в. слуги составляли, в зависимости от квартала, от 19 до 26 % населения 191. В Париже, говорит путеводитель 1754 г., или скорее в парижской агломерации в целом, «имеется приблизительно 12 тыс. карет, около миллиона человек [населения], среди коих должно насчитываться, вероятно, около 200 тыс. слуг» 192. И в самом деле, с того момента, как даже скромная семья не была вынуждена помещаться
==519
Извлечение из реестров Парижского парламента (1750— 1751 гг., л. 427). Постановление от 14 августа 1751 г. об осуждении слуги Пьера Пизеля.
194 Mittre M. Les Domestiques en France,p. 14; Variétés,V, p. 253, см. в примечании ссылки на кн.: Traité de la police,titre 9, ch. 3. ""' Malouet P.-V. Mémoires de Malouet,1874, I, p. 48—49.
в одной комнате, она могла предоставить кров служанкам, слугам. Даже у крестьянина были свои слуги-работники. И весь этот мирок обязан был повиноваться, даже когда хозяин бывал мерзавцем. Постановление Парижского парламента в 1751 г. приговорило одного слугу к выставлению у позорного столба и к ссылке за оскорбления по адресу хозяина 193. Но ведь трудно было выбирать этого хозяина; выбирал он, и всякий слуга, который оставлял свое место или бывал уволен, считался бродягой, если он сразу же не находил другого [хозяина] : девушки, не имевшие работы, будучи схвачены на улицах, подвергались сечению, им выстригали голову, мужчин отправляли на галеры 194. Кража, подозрение в краже означали виселицу. Малуэ, будущий депутат Учредительного собрания, рассказывает, как, будучи обворован своим слугою, он с ужасом узнал, что тот, схваченный и осужденный, будет надлежащим образом повешен у его дверей 195. Он едва его спас. Стоило ли в таких условиях удивляться, что «ливрея» в случае необходимости приходила на помощь темным личностям, когда требовалось вздуть офицера стражи?
В этой испанской кухне множество слуг. Эскиз для стенного ковра Франсиско Байена (1736—1795). Фото Мае.
К тому же нечестный слуга, которого бедняга Малуэ вырвал из лап виселицы, весьма плохо отплатил ему за это!