Неприятно ночевать на улице. Каждая животина ищет укрытие от ветра и дождя, и человек не исключение. Тот, кто хотя бы раз оказался в положении бомжа не по своей воле, может ощутить радость от постоянного пристанища, от того места, куда можно вернуться, где ждут. У ребят не было такого места, потому они и пошли за молодым парнем, который окликнул их на остановке.
— Вот тут мы и тусуемся, — Жало обвел рукой подвальное помещение, где нашли последний приют несколько старых школьных парт, полуободранный диван с торчащими пружинами, пошарпанные стулья.
В потолок вбито несколько крюков, на одном висит обмотанная скотчем боксерская груша. Довершают картину самодельные гантели, скамья для жима лежа и штанга на двух стойках. Плакаты накачанных стероидами качков и обнаженных сисястых красоток заменяют обои. Тусклые лампочки под потолком едва-едва рассеивают свет.
— Прикольно, че сказать, — хмыкнул Боец, оглядываясь по сторонам.
Три парня повернулись от стола, за которым резались в карты, и уставились на пришедших. Игорь поежился от взглядов, они рентгеном прошлись по пришедшим, за долю секунды успели взвесить, оценить и сформировать своё мнение.
— Здоров, Жало. Чё это за туловища? — прохрипел короткостриженный молодой человек. Таких крепышей называют «быками»: нижняя челюсть похожа на тупой конец утюга, сплюснутый лоб, отблеск интеллекта стыдливо прячется в маленьких глазках.
— Знакомьтесь, новые члены нашего… сообщества, — Жало улыбнулся на последнем слове. — Боец и Фара. Щипанули тетку в автобусе, чуть не обделались со страху, от пердежа глаза слезились.
— Ничего мы не бздели, — вставил слово обидевшийся Игорь. — Жарко было, вот и вспотели.
Анатолий только усмехнулся на подначку, он видел, что приведший их парень был старшим среди ребят. Щуплый белобрысый человек поднялся с места и безмолвно пошел к дивану, за которым притаилась грязная походная плита. На раскаленную спираль залез желтый чайник с отбитой эмалью и синеватым цветочком на боку. Жало сел на место белобрысого и протянул принесенный пакет крепышу.
— Ладно-ладно, не бздели, это я для прикола базарю, — сказал вожак и кивнул на крупного парня. — Носорог, наша боевая машина, фанат качкобоксинга, головой может выбить стекло в поезде метро.
— Да это случайно получилось, — прохрипел крепыш и постарался сплющить пальцы ребят в своей лапище.
— Депутатам расскажешь, — хмыкнул Жало и показал на второго человека. — Это Кот, наш водитель, любую машину может завести с полпинка.
Анатолий с Игорем пожали руку невысокому парню, таких ещё называют «ботаниками»: очки в поллица, взъерошенные волосы и затравленный взгляд. Для полного совпадения с идеалом не хватало галстука-бабочки и скрипичного футляра. Вот только пальцы с въевшимся солидолом резко контрастировали с остальным обликом. «Ботаник» коротко кивнул.
— А погоняло того Глист, — хохотнул крепыш, указывая на белобрысого парня, что разливал кипяток по пивным кружкам. Из кружек выглядывали ярлычки «Майского чая», янтарные струйки устремились вверх от прозрачных пакетиков.
— Не Глист, а Змей, — поправил его щуплый юноша. — Форточник я, могу пролезть в любую дырку.
— Я и говорю — раз в любую дырку сможешь, значит, погоняло должно быть Глист, — оскалился ещё раз крепыш, но белобрысый только махнул рукой.
Игорь посмотрел на Анатолия. Похоже, что компашка подобралась ещё та. Носорог достал из пакета буханку хлеба, батон колбасы, майонез, зелень, помидоры. Щелкнул складной нож и через минуту на столе появились крупно нарезанные бутерброды.
— Ну а я мозговой центр этого веселого отряда. Гоп-стоп, кражи и отжимы — мы работаем в узкой специализации, — улыбнулся Жало. — Ваши имена на хер никому не нужны, только погремушки — чтобы ментам труднее было дознаться, если вдруг поймают.
Фара с Бойцом приняли по кружке чая, уцепили по крупному бутерброду и плюхнулись на диван. Теплов матюкнулся, когда пружина уколола в мягкое место, поерзал и примостился удобнее на продавленном диване. Голодные желудки заурчали, и в них бухнулись первые куски бутербродов. Запивая подкрашенной водой, потому что чаем эту бурду можно назвать с большой натяжкой, они уставились на приведшего их парня.
— Лопайте, лопайте, — сказал Жало и сам взял со стола порцию поварского искусства Носорога. — Как пожрете, тогда и расскажу, что мне от вас нужно.
Знакомство
Черные глаза висели в воздухе, каждое не меньше колеса от детского велосипеда. Казалось, что они рядом — протяни руку и наткнешься на скользкую сосудистую оболочку, но так могли подумать лишь те, кто не знаком с голограммами психозора. Следом за глазами проявилась голова пожилого мужчины. Появилось знакомое лицо, на котором никто никогда не видел улыбки, нахмуренные брови, морщины, которые глубокими канавами прорезали лоб и щеки. Седые волосы аккуратно зачесаны назад, от правого уголка губ спускалась белая полоска шрама.