Чуть кольнет или заноет - предрекает смену.
- Понятно. А моей на погоду все равно. Она только телефон уважает - новости, сплетни - все по нему узнает.
- Тесная связь с подругами.
- Ага.
- Тебе-то звонит?
- Звонит, но хорошо, что редко. Обиделась она на меня за побег, так все дуется и дуется.
- Н-да, выкинула ты мамаше фортель, - хмыкнул.
- Суть не в том - отъезд бы она простила, она отца простить не может, считает что раз я у него помощи попросила и приняла, значит ее предала.
- Так они не живут вместе?
- Давно, - отмахнулась. - Отец у меня какой-то хитрый инженер, командировки постоянные были. Потом выяснилось, что и женщины в этих командировках присутствовали. А мать гордая, она же баронесса бывшая, или княжна ли, фиг ее знает, я в ее чудачества не вдавалась.
- Понятно.
- Матери - нет. Она же у нас элита, какого-то крестьянина понимаешь, пригрела, подняла, а он вот так с ней. Не оценил, не понял. Вещички собрала и выкинула. Думала проситься будет, умолять.
Он просился, умолял. А она стояла на своем, все наказать его хотела, фырчала. Дофырчалась. Ушел с концами. В Москве живет. Правда, видимся с ним тоже, раз в три-четыре месяца. У него семья, работа.
Детей, правда, нет. Жена ничего, Ксюша. Иногда мы с ней шопинг устраиваем. Ей всего двадцать девять.
- А отцу?
- На десять лет больше.
- Это нормально. Мать-то у тебя кто?
- Учитель истории.
- Ааа, так ты по ее стопам, значит? - сложил руки на столе, хитро поглядывая на девушку.
- А ты по чьим стопам?
- По своим. Мать у меня портниха, очень хорошая, отец водитель.
Дальнобойщик. Брат - тренер в фитнес клубе. Я тебя с ним как-нибудь познакомлю. Вот такой мужик, - выставил большой палец. - Чай-то будешь?
- Буду. Ты же торт купил, надо есть.
- Надо. Сладкое полезно для мозгов и характера.
Ярослава заулыбалась: как хорошо вот так просто сидеть на кухне и болтать обо всем на свете с человеком, что само обаяние.
- Поэтому у тебя характер такой?
- Какой? - насторожился.
- Замечательный.
Гриша расцвел и хмыкнул, скрывая смущение.
- Не перехвали.
Разлил кипяток по чашкам, кинул заварку и пошел посуду мыть:
- Что там с подругой твоей, разрешилось?
Ярослава затихла, макая "мышку" в чай.
- Чего молчишь? - обернулся, увидел задумчивость девушки и выключил воду, начхав на посуду. Зря он с вопросами полез. Вот дурак.
Присел перед Ярославной, обнял ноги:
- Эй, посмотри на меня? Образуется.
- Ее нет нигде, никто не видел. Сегодня в институт не пришла.
Дима меня тогда обвинил, а сегодня девочки.
- Забей.
- Они правы…
- В чем?! - начал сердиться парень - опять двадцать пять! Ну, почему между ними постоянно встает какая-то Ларка?! Да чтоб ее черти побрали!
- Они правы! Я была с ней, а потом она исчезла, испарилась! Это могло случиться под самым моим носом!
- И что?! Нет, и что?! Ты кто? Рембо, служба охраны или ревнитель нравственности? Сколько лет твоей Ларке?
- Двадцать, как и мне.
- Большая девочка! Пусть сама о себе и заботиться. В конце концов, у нее есть парень, есть родители. Это их дело, их долг, обязанность и все остальное!
- Я ее подруга!
- Это что клеймо рабыни?!
- Да как ты понять не можешь?! - вскочила. - /Она моя подруга/!
- Ой, ее!! Как трудно-то! - взвел глаза к потолку, присвистнув.
- И что теперь? Ну, подруга. Дальше? Может нянчиться с ней начнешь, свечку держать, когда трахается?
Ярослава не думая, влепила ему пощечину и замерла, сообразив, что сделала.
- Тааак, - прошипел Гриша. Глаза стали злыми, колючими. - Нет, так дело не пойдет. Знаешь, что, ты подумай сначала, кто тебе важней
- я или твоя гребанная Ларка. Как решишь - позвони. Я ни с кем конкурировать не привык и привыкать не собираюсь! А тем более по фейсу за это получать!
И пошел в коридор, начал шнуровать кроссовки.
- Гриш, ты не прав…
- Я все сказал! - отрезал. Схватил куртку и вышел, хлопнув дверью.
Ярослава заплакала: ну почему она такая невезучая?
Лариса, ну, где ты, Лариса?!
Что же это творится?!
Как Лешинский и предполагал, Ирма кинула шкуру ему в грудь, метясь в лицо.
Выражение ее физиономии очень позабавило Алекса и маленький инцидент разбавил скуку, став достойной точкой в отношениях с женщиной.
Он улыбался всю дорогу до дома, вспоминая ее ярость, полные злости глаза, перекошенный рот.
Приятный финал отношений. Он, наконец, увидел истинное лицо этой женщины. Оно не удивило - натура ведьмы проступала в каждом взгляде и манере и до того.
Глава 5
Ярослава вышла из подъезда, уверяя себя, что на лавке сидит
Гриша. Но ничего подобного - парня не было. Он не появился ночью, не пришел утром, не позвонил. И девочки не звонили, значит Лариса тоже не появилась.
Какой-то непроходящий кошмар, полоса неприятностей.
Сколько она будет длиться?
На остановке у института стояла Люба и крутилась, выискивая кого-то.
Суздалева помахала ей рукой:
- Привет. Кого ждем?
Девушка была бледна и явно испуганна. Она взяла подругу за руку и без слов увлекла прочь из толпы, но в обратном от учебного заведения направлении.
- Люб, ты куда? Опоздаем на занятия.
Девушка села на низкую ограду вокруг церковки и глухо попросила:
- Сигаретку дай.
Ярослава поняла, что что-то случилось и у Любы, но сил спросить не нашла. Села рядом, чувствуя себя уже не человеком, каким-то подобием - червяком, причем, раздавленным. Достала сигареты.
Протянула подруге, закурила сама, впадая в уныние.
- Ларка нашлась, - еле слышно то ли сказала, то ли всхлипнула девушка. У Ярославы сигаретка из рук выпала. Глаза вспыхнули и, улыбка сама до ушей растянулась:
- Ларка?! - вскочила. - Ура!!
- Тихо ты, дура! - прикрикнула на нее. Лицо такое, что можно подумать, Ларису мертвой нашли…
Суздалева мигом потеряла улыбку, почувствовала дурноту, рванула шарфик с шеи:
- Только не говори, слышишь, не говори…
- В больнице она.
Фу! - Ярослава выдохнула и осела на перила. Дрожащей рукой достала другую сигаретку и жадно затянулась.
- Господи!… Откуда знаешь? Что с ней? Что случилось?
- Не знаю. Знаю, что что-то очень плохое. Мать рыдает. Отец говорит, как рубит. Я звонила ее родителям вчера. Вестей не было, их самих не было. А утром… Утром Маринка звонила, конспекты хотела забрать. Сегодня опрос, а они у Ларисы остались… Потом мне перезвонила вся никакая - сказала, что случилось что-то.
- Машина сбила? Нет. Я бы следы увидела, я бы услышала крики.
Ничего не было.
- Надо в больницу ехать. Сейчас Марина подойдет. Света и Инна нас прикроют.
- Почему в больнице-то?
- А я знаю?! Что мне сказали - я тебе говорю. Знаю только что родители ее на "скорой" из Смоленска привезли.
- Откуда? Как она там оказалась?
- Не знаю!
- Не кричи, поняла. А Маринка где?
- Должна подъехать. Блин, меня колотит, Слава. Понять ничего не могу и страшно до одури. Ну, ясно же что не сама она в Смоленск рванула, значит?… Значит?…
- Ничего не значит, - отрезала. - Не гадай. Съездим, узнаем.
Вон Марина! Марина!
Девушка, завидев подруг, подбежала к ним и сходу предложила:
- Скидываемся и берем такси. Передачу я нарыла, холодильник опустошила, - сунула в руки Ярославе пакет, но даже не посмотрела на нее.
Девушке нехорошо стало - обвиняет?
- Что стоим? - и рванула к дороге, руку подняла.
В машине молчали. Люба хмурилась, поглядывая в окно. Марина замкнулась и будто окаменела, а Ярослава чувствовала себя уродом каким-то, прокаженной. Слово сказать боялась, на девочек посмотреть, и Ларису видеть - тоже боялась, а ее родителей - просто до паники.