— Нормально. — В руках Уздечкина возникла пачка сигарет. Он крутил ее, мял и поглаживал, очевидно собираясь в итоге распаковать. — Ты еще не все дослушал. Когда я вернулся, включаю как-то телевизор: экран еще не засветился, а я уже слышу голос, и это ее голос! Представляешь? А потом и ее показывают, мою единственную любовь. И кто она, как ты думаешь? Лолита Руссо!
— Звезда голубого экрана! — Геродот в ответ только прикрыл глаза и помотал головой. После этого он тяжело вздохнул и с возможным пониманием посмотрел на друга. — Интересно, она сейчас одна или с кем-то?
— Мне почему-то это тоже интересно. — Еремей вдруг насторожился, вытянул мускулистую шею и указал в окно длинными, но загадочно изящными по сравнению с вызывающе грубым телосложением пальцами. — Позырь, что это за бивень к нам мчится?
— По-моему, это Марик. А с чего он вдруг врубил пятую передачу? — Геродот стал внимательно следить за перемещением Клептоняна. — Он смешно бегает: ножки маленькие, будто колеса у «Оки». Ты, если хочешь, возьми эту тетрадь. В ней мои рукописи. Почитай, когда настроение образуется. Потом свое мнение выскажешь. Обрати внимание на сценарии «Пушная ферма» и «Дом лесника». Я думаю, из них могут получиться неплохие сериалы. Уверен, народ такие вещи будет поглощать запоем!
— Спасибо. Будет время, обязательно полистаю. Сэнсэй мне тут галчил, что он через день по двадцать пять километров пробегает, а по выходным, на даче, — по пятьдесят. — Уздечкин закурил и протянул другу разверстую пачку. — А я думаю, что он мне уши трет, так же как со смертельными боями.
— Я пока еще от Марика о таких сновидениях не слышал. — Сидеромов вдохновенно затянулся и скосился на урну, которая за время их дежурства оказалась полностью забита упаковками от сигарет и полиэтиленовыми бутылками из-под напитков. Отработанной друзьями жвачкой были заклеены бесчисленные головы бойцов ВОХРа, образцово-показательно выполняющих на картонных плакатах всевозможные уставные действия.
Да якобы его ученики бодаются за балабаны в каком-то закрытом клубе, пока один из бойцов не выстречится, а то и дуба, в натуре, не врежет. — Еремей сжал веки, явно борясь со сном. — Сейчас бы телку клевую помять или заземлиться до утра, даже не знаю, что бы и выбрал?
— А-а-а… — протянул Геродот и вдруг заорал во весь голос: — Сэнсэй, рэй!
Дверь распахнулась, и на пороге предстал непривычно порозовевший Клептонян. Уздечкин воспрял от мгновенно окутавшего его сна и тотчас заулыбался, готовя для вошедшего традиционную шутку.
— Пацаны, там уже бойня началась! — Марк серьезно запыхался, и выпаленная им фраза получилась вдвойне неразборчивой. Впрочем, коллеги уже привыкли различать его быструю речь и, не теряя веселости, стали собираться. Клептонян тоже хранил свой, как он выражался, «анатомический» оскал. — Была команда соскочить со всех постов и обеспечить личную безопасность Засыпного и Сидеромова! Не тебя, Геродот, а твоего высокопоставленного папаши. Ты — следующий!
— Спасибо, что сказал! — с подчеркнутым безразличием буркнул Сидиров. — Непонятно только, кому он нужен?
— Наших-то уже всех положили? — с видимым участием спросил Еремей. — Гера, у нас пивца не завалялось?
— Естественно. А меня чуть не взяли в заложники. — Марк запрокинул могучую голову, которая, казалось, способна перевесить его миниатюрное тело, и, словно полоща горло, засмеялся, что походило на стук дятла в лесу. — А Старый не прибегал? Я все время видел впереди его спину, а потом она выпала из поля моего зрения.
— Муфики! Вы что, обалдели?! — Рашид ворвался в помещение и тотчас стал вращать глазами, словно пытаясь обнаружить здесь нечто для себя крайне необходимое. — Там уже волынами мафут, а вы тут байки травите.