— Да. Конечно! — подтверждает мальчик, перекатывая непрожеванный кусок торта за веснушчатой щекой. — Я уже не знал, что мне делать: в детдом сдаваться? Я не думаю, что там мне было бы очень хорошо.
— Моя мама, Виктория Ивановна Следова, очень обрадовалась, когда узнала, что у меня теперь есть младший брат, а у нее, в общем-то, второй сын. — Борис отрывается от сладкого, когда микрофон оказывается перед его угреватым подбородком. — Только у нас дома очень много животных: мама их спасает от гибели на улице от автомашин и живодеров, поэтому Олегу будет лучше здесь. А я все равно целый день тут или с ребятами. Ну у меня есть еще две работы, но от чего-то, наверное, придется отказываться, — все мне просто не успеть. Жизнь-то одна!
— Я вижу здесь еще взрослых гостей. — Лолита поворачивается налево, где сидят светловолосая женщина в форме майора милиции и мужчина в камуфляже с эмблемой фирмы «Эгида-плюс». — Скажите, что вас привело в «Окоем»?
Я — инспектор ОППН, как нас теперь называют, а говоря по-русски, моя работа — защищать интересы несовершеннолетних. — Женщина с улыбкой смотрит на своего соседа. — А Станислав Егорович — мой одноклассник, но пришел он сюда, конечно, не на встречу одноклассников. Да он и сам скажет. Стасик?
— Когда мы были детьми, мы даже подумать не могли, что когда-то на нашей земле возникнут такие проблемы, как бездомные дети, детская наркомания или проституция. Для многих из нас это и сейчас как страшный сон. — Мужчина машинальным жестом оттягивает ворот камуфляжа и слегка теребит его, очевидно таким образом вентилируя свое тело. — Софья Тарасовна, хоть и служит в милиции, можно сказать, с юных лет, до сих пор иной раз и сама впадает в шок от того беспредела, который творится в детском мире. Помните, так раньше еще магазины назывались? А теперь где он, этот мир? Где счастливое детство? Его все меньше и меньше! А сюда нас пригласили потому, что мы относимся к детям не формально, а с настоящим человеческим участием. А судьба Олега нам особенно небезразлична, потому что Артур, его покойный отец, тоже в нашем классе когда-то учился.
— Спасибо вам за ваше доброе выступление. — Лолита возвращает себе микрофон и смотрит на зрителя. — Что ж, наверное, мне остается добавить только то, что Станислав Егорович — мой отец и он никогда не бросал меня на произвол судьбы, а очень хорошо воспитывал, за что я ему очень благодарна. Спасибо, папа!
Журналистка тянется к мужчине и целует его в щеку. Глаза его подрагивают, и это не ускользает от камеры. В комнате слышатся оживленные разговоры и смех. «Кому еще?» — спрашивает Борона. «Мне! Мне!» — отзываются детские голоса. «Главное, ребятки, чтобы никто не ослеп от сладкого, а то вас никто не купит! — серьезным, тоном произносит педиатр. — Сами знаете, какая сейчас затоварка с ребятней!» В объективе оказывается жующий мальчик: глаза его разного цвета, а часть лица щедро покрыта черными пятнами, поросшими густыми кудрявыми волосами. В руке мальчика застывает ложка с порцией торта, и при дальнейшем рассмотрении становится заметным, что у него четыре пальца и что они срослись по два, напоминая копыто. Ребенок замечает внимание оператора, улыбка слетает с его погрустневшего лица, и он быстро опускает голову.
Когда телесъемки закончились и группа собралась уезжать, Морошкина и Весовой вышли вместе с другими проводить добрых гостей. Когда машина телестудии скрылась в подворотне, Станислав повернулся к Софье. Его лицо было очень серьезным, даже несколько опечаленным.
— Соня, ты не возражаешь, если я тебя приглашу немного пройтись по улице? Ваня с Настей пусть здесь пока побудут, ладно? Там еще сладкого полный стол! Не теряйтесь, ребятишки! Бабушка просила вас сегодня домой вернуться, так что вы запасайтесь калориями, чтобы ее пенсию поберечь! — Станислав кивнул Ремневу, который взял за руку сестру и повел ее обратно в приют, а сам мягко подхватил одноклассницу под локоть и приготовился двинуться в путь, очевидно не предвидя никаких ее возражений. — Мне с тобой надо поговорить на одну очень серьезную тему. Я долго думал, перед тем как решиться на эту беседу, но, думаю, принял правильное решение.
— Стасик, это не о любви? — Морошкина доверчиво поддалась направлению движения, избранному школьным другом, и приветливо посмотрела ему в глаза: — Ничего, что я курю?
— Вообще-то это очень плохо, Морошка, это — просто отвратительно, но что с тобой поделаешь? Такая ты у нас несознательная, как и миллионы других зашлакованных табаком и алкоголем. — Весовой обреченно покачал головой. — Имя им легион…