Ни для кого не являлось секретом, что ведьмак Филипп Вестич, наверное, самый юный из нынешних Хозяев колдовских семей, стоял на особом счету у судей. В черноволосом ведьмаке Сила ощущалась за версту, и ему пророчили большое будущее. Такого визитера оскорблять не следовало. Вдруг по неосторожности наживешь себе врага на всю оставшуюся жизнь?
Коридор заканчивался тупиком. Молодой человек остановился перед обшарпанными двустворчатыми дверьми, по контуру которых пробегал голубоватый огонек колдовского замка. Здесь, в самой дальней комнате-камере, обычно запирали арестантов-смертников.
Филипп помедлил, не решаясь снять заклятье и отпереть двери. То, что ему предстояло совершить, находилось выше понимания о добре и зле.
— Открывайте, — коротко выдохнув, приказал Вестич.
Огонек погас, и в ту же секунду створки стремительно раскрылись, латунными ручками с грохотом врезавшись в стены. Посреди мглистой комнаты замерла худенькая, растрепанная девочка. На кончиках ее пальцев потрескивали смертоносные энергетические разряды, готовые в любую секунду сорваться в сторону визитеров. Тяжелый, совсем недетский взор исподлобья пробирал до костей.
Узнавание происходило постепенно: сначала разгладились искривленные злобой черты девичьего лица, тонкие руки медленно опустились, а в ярко-синих глазах вспыхнула щемящая радость.
— Филипп! — Девочка, было, сделала шаг к гостю, но точно споткнулась и замерла, когда тот едва заметно покачал головой.
— Они вынесли приговор, — через паузу бесцветно произнес ведьмак.
Он вошел, невольно отмечая убогость обстановки: пыльный балдахин на кровати с резными стойками, сквозь дыру в ветхом гобелене просвечивала каменная кладка. Пол усеивали осколки разбитого зеркала, и в них отражались фрагменты облупленных фресок, украшавших потолок. За спиной молодого человека тихо закрылись двери.
— Они назначили день казни? — Девочка судорожно всхлипнула. Ее настроение резко поменялось.
Она вытерла нос о рукав тонкого джемпера — глупая детская привычка, раньше забавлявшая Филиппа. Снежана являлась самой младшей из Вестичей, поздний ребенок, любимица семьи. Домашние потакали всем капризам девочки, закрывали глаза на выходки и не уследили, как вспыхнувшая колдовская Сила обратила пятнадцатилетнего подростка в чудовище.
— Почему ты молчишь? — сквозь зубы процедила она и неожиданно выкрикнула со злостью: — Не смей молчать!!!
От надрывного вопля в окнах зазвенели стекла, поток воздуха всколыхнул балдахин, и по комнате закружились похожие на снег хлопья пыли. Наверное, впервые в жизни Филипп не знал, что сказать, как озвучить вынесенный приговор.
— Тебе сохраняют жизнь. — Спокойный тон дался ведьмаку с трудом, особенно тошно стало, когда во взгляде сводной сестры вспыхнула надежда. — Но изгоняют из нашего мира.
— Меня лишают дара? — Девочка побледнела. — Навсегда?
— Ты бы предпочла смерть?
Та рассеянно оглядела темницу, будто недоумевая, как очутилась в убогой, холодной комнате.
— Лучше бы казнили, — прошептала Снежа. Она ссутулилась, точно древняя старушка, и без сил рухнула на узкую кушетку с выцветшей обивкой.
Парень понимал чувства сестры. Дар возносил колдунов над людским миром, наделял властью и свободой. Для тех, кто распробовал вкус Силы, казнь была бы предпочтительнее.
Не задумываясь, ведьмаки меняли душу и человечность на истинное имя. Привлекательные лицом и телом, они представляли собой идеальных злодеев, все поголовно страдали моральной немощью, даже нежные с виду барышни, такие как Снежа. С пугающей легкостью девочка, охваченная жаждой чужой Силы, переступила через родственные узы и стала виновницей двух смертей.
Учитывая юный возраст, всего пятнадцать лет, Судьи сохранили преступнице жизнь и решили, что существование обычным человеком станет для нее худшим наказанием. Память превратится в самого безжалостного палача, ведь каждый день людского существования бывшую ведьму будет мучить осознание того, сколь много она потеряла из-за собственной жадности.
— Когда они придут за мной? — Безжизненным голосом спросила она, разглядывая осколки зеркала под ногами.
— Уже…
Девочка вскинулась, вцепившись нервными пальцами в край кушетки.
— Это будешь ты?! Ты проведешь ритуальное убийство?
— Суд решил, что твой дар должен перейти к Хозяину. — Парень надеялся, что со стороны выглядит спокойным, но у самого от страха перед обрядом, называемым ритуальным убийством, холодело внутри.
В глазах Снежи появилось странное выражение.
— Филипп, мой дар не похож на твой! — вымолвила она. — Он заставляет делать страшные вещи!