В личном рейтинге лучшей подруги блондин Вестич находился где-то между ее любимой поп-группой и Президентом Российской Федерации, а потому у Катюши, в кои веки, отнялся язык. Она лишь заторможено кивнула и вдобавок громко сглотнула.
— Мы разговаривали с Александрой, — бодро соврал ведьмак, словно не замечая замешательства собеседницы.
Я недоуменно хмурилась. Совершенно точно, нашу пикировку милой болтовней назвал бы только глухой. Мы огрызались, спорили, а потом случилось затмение, и мне приспичило поцеловать заклятого врага.
— Зак, ты же не пытался…? — резко произнесла я и примолкла, покосившись на насторожившуюся подругу. Чтобы не вызывать града вопросов, слово «зачаровать» пришлось проглотить. Ведьмак состроил покаянный вид и, не упираясь, чистосердечно признался:
— Виновен.
Пару секунд у меня получалось лишь беззвучно открывать и закрывать рот.
— Катя, поехали домой! — наконец, процедила я и, не дожидаясь толстушку, решительно направилась к выходу.
— Ты как ребенок! — уже мне в спину донесся возглас блондина. Не оборачиваясь, я подняла руку и продемонстрировала вражине средний палец.
По периметру зала стояли удобные, обитые искусственным плюшем диванчики. В уютных гнездышках ворковали влюбленные парочки, дожидались поздних сеансов полусонные и давно протрезвевшие компании.
На самом видном месте сидел Филипп, крутил в руках мобильный телефон и с холодной яростью следил за развернувшимся спектаклем. От неприятного открытия мое лицо стало похоже на красный сигнальный фонарь. Даже странно, как я не заметила бывшего парня раньше! На мгновение наши взгляды скрестились, и мы одновременно отвернулись друг от друга, сделав вид, что не знакомы.
Катерина догнала меня в ярко освещенной торговой зоне. Маленькие магазинчики давно закрылись, и в блестящих витринах дремали наряженные манекены. Над запертыми дверьми горели разноцветные вывески. Мы торопливо направлялись к сбегающему на нижний этаж эскалатору. Подруга шумно сопела, определенно, умирая от желания выведать подробности.
— Да, я собиралась наброситься на Зака! — предвосхищая расспросы, со злостью выпалила я.
Безусловно, ведьмак не пытался инсценировать воспоминание! Зачем, в сущности, если главный зритель все время сидел в первом ряду?
— У вас теперь, типа, триумвирата — ты и два брата? — подруга осеклась, перехватив мой гневный взгляд, и покаянно пробубнила: — Прости, даже прозвучало пошло.
— Поверь, я — ни с кем, — бесцветно ответила я. — И все мы — по отдельности.
* * *Сон не шел. Подлый розыгрыш Зака не давал покоя. Какой уж тут отдых, когда в голове один за другим выстраивались упоительные планы мести! Мне повезло, что родители накануне улетели во Францию на предварительную защиту диссертации, иначе бы устроили допрос с пристрастием, почему у их любимой дочери началась бессонница.
Застонав от досады на собственную глупость, я повернулась на спину и широко раскинула руки. Вдруг в носу странно засвербело, а во рту появился неприятный металлический привкус. Резко сев на кровати, я дотронулась до лица и посмотрела на пальцы. На кончиках темнела влага. Кровь! Сердце оборвалось.
В следующий момент я уже зажигала верхний свет, и вместе со вспыхнувшей лампочкой меня ослепило видение.
… Темный холл Гнезда. На мраморном полу растягиваются длинные тени от решетчатых окон. Испуганно оглядываюсь, все еще не осознавая, как очутилась в колдовском особняке. На меня надвигается Филипп. Парень не видит то, что вижу я. За его спиной из пустоты выныривает демон, до жути похожий на человека. Я пытаюсь вскинуть руку, чтобы указать на существо, но тело не слушается — здесь мне отведена роль стороннего наблюдателя, безвольного свидетеля. Демон исчезает, и вместо него из мрака проявляется Заккари Вестич в белом шарфе, обмотанном вокруг шеи…
Пронизывающая боль в руке вытолкнула меня в реальность. Каждая буква татуировки бугрилась вскрытыми неровными ранами, словно кожу разрезали тупым ножом. Закусив губу, чтобы не завопить от страха, я сложила пальцы чашечкой. Кровь стекала в ладошку, собираясь темной лужицей, совсем как у демона в кинотеатре.
В голове крутилась беспокойная мысль, что Сила Вестичей одарила меня видением, а взамен заново искалечила руку. Увы, но в жизни за все приходилось платить, особенно за сделки с колдовством.
Пошатываясь, я добралась до ванной и, стараясь не упасть, схватилась за дверной косяк. На белой поверхности остался кровавый отпечаток, по паркету тянулась узкая дорожка из алых капель. От холодной воды, ударившей из крана в раковину, порезы невыносимо защипало, и рука предательски затряслась.