Он помедлил.
— Только я был словно не я, а ты — не ты, — Седрик помедлил еще, желая поточнее облечь в словесную форму увиденное в странном сне. — Отчего-то я явился самому себе… Ты не подумай дурного, это всего лишь сон… Я оказался… Вот проклятие! Оказался… женщиной!
Седрик почесал затылок, что оказалось не очень удобно делать, лежа головой на коленях жены.
— Мне было плохо видно себя со стороны. Но женщина — высокая, темноволосая и… красивая, но какая-то нескладная в моей грезе — это все же был я сам. Знаешь, как это часто бывает во сне? Ты точно знаешь про себя какую-то ерунду, которая наяву покажется сущим бредом! Но во сне этот бред воспринимается словно несомненная истина. Смешно, правда? Я — и вдруг какая-то там женщина! Можешь себе представить подобную нелепицу? Должно быть, Луна еще играет со мной.
В подтверждение своих слов, про-принц смущенно рассмеялся. Однако, жена не поддержала его смех.
— Но это еще не все, — подавив стесненность, вновь заговорил Седрик, ловя зеленый взгляд своей супруги. — Ты тоже оказалась другой. Ты сидела за вот этим вот столом и… Мы будто поменялись местами. Ты, Марика — послушай только, явилась мне мужем! Да еще таким высоким… мыслю, лишь ненамного ниже меня самого. К тому же крепким. Словно воин, чье мастерство и опыт измеряется больше, чем десятком лет. И… ко всему прочему, у тебя были шрамы. Вот здесь…
Он коснулся ее лица. Марика продолжала молчать. Но смотрела на него таким взглядом, как никогда раньше. Седрик не понимал значения этого взгляда. Однако пока и не силился понять. Он еще не досказал свой необычный сон, который запомнился ему так же ясно, как будто все происходило наяву.
— Некоторое время мы продолжали заниматься своими делами. Я играл с детьми, а ты — работала за столом. Но свет вдруг усилился. Ты подняла голову… словно услышала чей-то зов. То есть, услышал тот муж, которого я видел вместо тебя. Ты… он… поднялся и пошел… куда-то в свет. Раньше, чем я смог тебя остановить!
Ненадолго прервав свое путаное объяснение, про-принц привычно вздохнул.
— Когда он… когда ты растворилась в этом… свете, я испытал такую щемящую тоску… Это было сродни тому, что творилось со мной в день, когда я уверовал в твою смерть. Я вдруг откуда-то понял, что ты ушла насовсем — и никогда к нам не вернешься, — Седрик приобнял жену за талию, вжимаясь крепче в ее теплые бедра. — И дети тоже поняли это. Они боялись отойти от меня — это наши-то дети! Жались ко мне… ну, не смотри на меня так! Да, я многословен. Но иначе не могу! Они жались, как новорожденные щенки, и звали тебя, Марика. Я тоже звал тебя, жена. Мы не могли двинуться с места, но наши души словно рвало на части — от невозможности идти за тобой. И страха, что ты ушла. Покинула нас с легким сердцем! И никогда — никогда больше не вернешься…
— Но ведь вернулась.
Седрик вскинулся. За долгое время он уже успел отвыкнуть от голоса жены. Марика продолжала смотреть зелеными глазами рослого романа из недавнего сна, а ее пальцы по-прежнему перебирали волосы смятенного супруга.
— Ты…
— Я тоже видела этот сон, — принцесса пожала плечом, вновь отпивая из кружки, и ставя ее на место. — Но не пойму твоих страхов. Вы — моя семья. Дети — мои дети, твои и мои. Мы с тобой вместе. В вечности. Куда я могу деться, неумная ты моя жена?
Марика открыто ухмыльнулась. Ошарашенный Седрик нахмурился, забыв обрадоваться тому, что долгая молчанка его подруги, наконец, была нарушена.
— Я… не понимаю, — спустя несколько мгновений раздумья, проговорил он, игнорируя даже ее шутку. — Ты тоже видела мой сон? Но как??
Прекрасная романка перестала теребить его волосы и заложила руки за голову.
— Сон был не твой, а мой, — соизволила пояснить она. — Предвечные не могут говорить со смертными наяву. Слишком несоизмеримы наши сущности. Но могут через сны. Так прошлой ночью они воззвали ко мне. А ты… Тебя, должно быть, задело отмахом. Ты не должен был видеть того, что увидел.
Настал черед Седрика удивленно поднимать брови. Супруга, впрочем, и так не собиралась прерывать свое объяснение.
— Я был… а очень зла на тебя, Дагеддид, — Марика повела печами, умащиваясь поудобнее. — Ведь когда ты своими воплями заставил меня вернуться, я как раз… стояла между Леем и Лией. Принимая из их рук награду за изгнание хаоса из нашего мира.
Седрик, который до сих пор и так взирал на жену в настоящем изумлении, уразумел, что изумляться больше он не способен. Хотя отчаянно попытался.
— Предвечные снизошли до тебя? — он по-прежнему смотрел в ее глаза и не замечал в них даже привычной насмешки. Марика говорила правду. — А тебе… не померещилось?