Пролог.
Темные пятна перед глазами. Будто кто-то с силой приложился железной рукой по затылку. Дыхание сбитое, подорванное, с чудовищными хрипами и кашлем. Кожу ладоней жжет металл, а в груди такая боль, что удивительно, как с ней вообще удается дышать.
Кругом какое-то копошение, как в огромном, беспокойном муравейнике.
Оцепенение. Отсутствие контроля. Полнейший хаос.
Справа аллеют языки пламени, и что-то серебристое на огромной скорости летит прямо в грудь. Свистит, ослепляя своим светом. Несется, намереваясь пробить грудную клетку насквозь прямо там, где вдруг отчаянно замерло напуганное сердце. Пронзительный мужской крик. Такой отчаянный, что хочется заткнуть уши и умыться от облепившего лицо ужаса. А затем удар в поясницу и холод мокрой травы под щекой.
Взрыв.
Громкий, как набатом прямо о барабанную перепонку, которая, не выдержав, пошла растяжками.Тяжесть чьего-то тела давит спину, всюду комья развороченной земли и скулящие от лютой злобы твари. Взгляд спотыкается об их залитые темными бликами физиономии, но не поднимается, нет. Просто смотрит, не в силах оторваться.
Как сильный гипноз, которому невозможно противиться. Словно все заранее предрешено. Или?..
Кто-то с силой дергает за плечи, вынуждая вновь подняться. Чувство опасности бьет по ребрам, наотмашь лупит по щекам, но не отрезвляет. Лишь заставляет зубы лихорадочно стучать друг о друга.
Руки хаотично рыщут по траве и успокаиваются, когда кожу снова обжигает металлическая рукоять чего-то тяжелого.
Отдышка.
Рывок в районе пупка. Ноги с завидной уверенностью несут в самое жерло, а перед глазами мутные, обеспокоенные лица. Бледные, что-то шепчущие мужские губы. Умоляющие. Дрожащие. Но вместо слов — мерзкое утробное рычание и тяжелые шаги за спиной.
Враги.
Внутренние демоны беснуются, моля о свободе. И магия вырывается из каждой телесной клеточки чистой энергией, сжигая черное скопление неравномерной материи. Щеки холодят злые слезы, а пальцы дрожат от мощного выброса. На меня вновь что-то несется, но времени отступить уже нет. Плотные нити темных сущностей оплетают все вокруг, стремясь кого-то защитить.
Крик.
Несколько голосов сразу. Чудовищный звук разрывающейся в клочья плоти и судорожный, захлебывающийся вздох всего в паре сантиметров от носа. Вдруг обнявший за плечи ужас заставляет прийти в себя, но туман вновь начинает сгущаться. Легкое тельце падает ко мне в руки, и взгляд несколько заторможено скользит по затемненной шее и подбородку, пока не упирается в стеклянные карие глаза. И какая-то неведомая сила с хрустом дробит ребра в пыль, добирается до сердца и выжимает из него всю кровь.
— Нет… — свой, но чужой шепот. — Не-е-е-ет!
***
Сон прервался так же внезапно, как и начался. Я проснулась от собственного крика, рывком садясь на кровати и делая глубокий вдох. Ресницы слиплись от тяжелых слез, вдоль позвоночника гуляла дрожь, а на лбу крупными липкими каплями блестел пот. Оковы страха сжимали горло плотным кольцом.
Во рту осталось послевкусие ночного кошмара, отдающее сладковатой гнилью. Отчаянно хотелось сплюнуть, но это мерзкое ощущение намертво прилипло к языку. Я сжала руками одеяло и постаралась расслабить напряженные плечи. Подобные сны не были чем-то удивительным, скорее само собой разумеющимся. Всегда страшные, всегда почти реальные, и все же со временем угасающие, как пламя догоревшей свечи.
Но застывшие карие глаза отчего-то намертво отпечатались под веками и смотрели… Смотрели так печально, что от этого взгляда хотелось вскрыться.
Я обернулась к окну. Темное небо за витьеватой рамой медленно переходило из черного в темно-серый — почти рассвет. Опустив босые ноги на мраморные плиты, я в несколько шагов настигла огромный резной шкаф и распахнула его дверцы. Мантия, блузка и брюки из обтягивающей драконьей кожи.
Исключительно черное.
Календарь на столике ненавязчиво демонстрировал 31 число, заботливо отмеченное красными чернилами. День моего отбытия. День, когда я впервые покину Пандемониум.
Кончики пальцев покалывало от нетерпения, а магия пускала по телу легкие разряды. Неизвестность впервые почти не пугала. Она манила, зазывая к себе сладким голосом, протягивала руки, умоляя довериться и пойти следом.
Мрачные образы из сна начали постепенно отступать, но не исчезали, оставаясь подобием фантомов. Я упрямо тряхнула головой, желая разобрать мысли по полочкам. Но они, как пикси, разбегались по закоулкам разума и смеялись. Не желали слушать свою хозяйку. И не осталось ничего, кроме как просто игнорировать это.
Ночь прошла, а это значит, что и сон скоро померкнет. Натянув на руки защитные перчатки, я быстро смела со стола маленький платиновый полумесяц.
Ни сожаления, ни грусти — ничего.
Лишь только дальняя дорога впереди.