***
— Что ты чувствуешь? — вдруг произнес Крия спустя несколько минут молчания, с заботливой улыбкой поливая довольно скалящуюся драконью бегонию.
Всего три слова, а Сандалф уже скривил от недовольства губы. Прямой, конкретный вопрос, который, тем не менее, заставлял серьезно задуматься над ответом. Что он чувствовал? Неужели это было так важно?
Бросив в сторону директора укоризненный взгляд, Олларик с коротким вздохом опустился перед Линой, и алые глаза впились в безмятежное, расслабленное лицо. Внимательно, стараясь не упустить ни одной детали. Но чем дольше смотрел, тем сильнее темные брови сдвигались к переносице — будто он сумел что-то разглядеть в ее чуть подрагивающих ресницах — и увиденное оставило на кончике языка неприятное послевкусие.
— На ней лежит тяжёлый груз.
Тонкие пальцы скользнули по воздуху около лба, чуть подрагивая от колышущейся девичьей энергии, и алый огонь вспыхнул сильнее.
— Ваша проверка ослабила её, — парень повернулся к Петерфи, смотря на директора несколько осуждающе. — Следовало быть осторожным.
Но Крия только улыбнулся, легко опускаясь в кожаное кресло:
— Твоя забота, Рик, невероятно трогательна.
— Не понимаю, о чём вы.
Олларик поднялся, небрежно поведя плечами. Уставшая после всего произошедшего, Лина дышала глубоко, с порой вырывающимися из груди хрипами, а ее сила больше не стремилась занять собой все пространство. Она стала мягче, нежнее, и неожиданно ласково плыла прямо по его тьме.
— И всё же удивительно, что ты её чувствуешь. Гриммы не очень привечают демонов, не так ли?
Звучало почти невинно и не предумышленно, но парень после такого утверждения едва не сломал зубы друг о друга: Крия был мастаком неудобных вопросов. Обернувшись, Сандалф вновь посмотрел на девушку, которую встретил у ворот около получаса назад. Он уже привык к таким встречам, инструктаже и прочему. Раньше это приносило чисто деловой интерес, но потом быстро превратилось в скучную рутину.
Однако сейчас его будто встряхнуло, вырвало из болота апатии и бездумных действий.
Острый язык и своенравность не то, чтобы ударили по самолюбию — с ним у Олларика никогда не было проблем — но неприятно покоробили. Внесли лёгкий хаос в уже сложившийся уклад. И в этом было что-то интригующее. Настолько, что парень не раз ловил себя на странно-повышенном внимании к новой ученице.
— Это всё в прошлом. Война между нашими народами прошла, — спокойно сказал он. — Перемирие слишком хрупко, поэтому разумнее будет вести нейтральные отношения.
— Тогда я попрошу тебя об одолжении. Ты же курируешь Заклинателей?
Сандалф вновь нахмурился, и его лицо превратилось в не читаемую маску:
— Я понимаю, к чему вы клоните. Но не хочу быть нянькой.
— Да?
Веселый тон Крии резанул по ушам, заставив подготовиться к очередному провокационному вопросу. Петерфи порой был очень предсказуем.
— А мне казалось, что тебе это начало нравиться. Как там, кстати, Бета? Держит под контролем свои шалости?
Алый огонь чуть не поджег тяжелые гардины:
— Очень, очень смешно, директор.
— Ну раз смеяться ты не хочешь, можешь тогда отнести нашу новую Заклинательницу в общежитие темных.
Крия с улыбкой указал на Лину, после чего с особым интересом уставился в некогда отложенную газету. С его стороны было удобно сбросить все на ответственного Олларика — мужчина отлично знал, что гримм почти никогда не отказывал ему в услуге. А этим, при отсутствии совести, можно было пользоваться.
Не высказав и слова протеста, Сандалф со вздохом поднял Лину на руки. Светлая голова, качнувшись, мягко легла ему на плечо, заставляя невольно напрячься. В нос ударил какой-то сладкий аромат, и парень обреченно заметил, что он непременно пропитает его пиджак. В несколько шагов настигнув железную дверь, Олларик схватился за прохладную ручку:
— Доброй ночи.
Два сухих слова повисли в воздухе, искрясь плохо скрытым раздражением и усталостью. Что, впрочем, было слишком характерно для темного духа.
Наслаждаясь тишиной, Крия еще долгое время буравил взглядом то место, где совсем недавно сидела Дубровски. В академию редко брали тех, кто не приступил к обучению с положенных четырнадцати лет, но когда ворон принес письмо от Астарта с просьбой принять его племянницу и еще одного демона, вервольф решил пересмотреть свои приоритеты. Разумеется, исключительно для собственных целей. Делать добро — прекрасно, но помогать другим даже с маленькой выгодой — прекраснее вдвойне.
— Потому что она должна справиться.