Руки обхватывают меня сзади, мою талию, и мой нож не помешает сейчас (плохо, плохо, плохо – я недостаточно хороша для этого, я знала, что вся проблема в тощем). Хлопнуть его по голове? Не, он это предвидит. Я хромаю и в нескольких дюймах поскальзываюсь, освобождая локоть, не действует, но все же что-то. Я сжимаю нож у его бедра, проклиная его, он не повалит меня, только стоит сжать руку, и я потеряю нож.
Кто-то пронзительно кричит – это Адам, он все еще здесь, я вообще о нем забыла, я поворачиваюсь и вижу, что он подымает с земли пистолет. Тощий собирался сделать это, но сейчас Адам опередил его, и если честно, я не знаю, хорошо это или плохо, потому что его рука так дрожит, что он может замочить любого из нас, я все-таки лгала, Я не хочу умирать, не хочу, черт возьми, действительно не готова умирать.
Тощий пытается подняться, толкая себя об стену, но Адам вскрикивает: «А ну назад! И ты тоже». Он направляет ствол на нас, и весь дрожит, о боже, пожалуйста, серые глаза не убивайте меня. «Убей ее, сейчас же!»
Тот, который с щетиной поднимается, но не отпускает меня, - он так сильно меня сжимает, что не могу дышать, мелькает перед моими глазами. Пожалуйста, не стреляй в меня, Адам. Я хочу догадаться, понять, почему ты оказался в этой ловушке. Я снова хочу увидеть Эни. Джеймс с ума сойдет, если я умру. Я больше никогда с ним не станцую.
«Та расслабься ты», говорит щетинистый. - «Меня зовут Коул, и мы здесь не затем, чтобы навредить тебе».
«Оставь ее в покое!»
«Адам, опусти пушку. Она единственная, которая желает тебе зла».
«Тогда зачем ты напал на нее?» Голос Адама пронзительный, скрытый паникой. О мои ребра, ребрышки, как же они болят.
«Ты мыслишь неразумно сейчас», - говорит Коул. «Он первая начала. Мы пришли, чтобы помочь тебе, а она атаковала нас».
«Но пистолет был у вас, а не у нее!» Он нервно им машет.
«А у нее был нож, у нее больше оружия в сумочке. Мне нужна твоя помощь. Осторожно опусти пушку и положи мне в карман, это лишь для оглушки. Он незаряженный, я использую его как приманку, если девчонка вдруг будет опасна, и мы сразу уйдем, и все будут в безопасности. Я даю тебе слово!»
Ненавижу такие пистолеты, просто терпеть не могу. ДА ОТПУСТИ МЕНЯ УЖЕ. Я пытаюсь двинуться и толкаю головой его подбородок, ведь его внимание повернуто к другому. Его руки освобождаются и это все, что мне необходимо. Я вырываюсь, и вот я свободна, моя рука высвобождена из его кармана и убегаю (боже эта боль, эта боль).
Но Коул не гонится за мной, он забирает у Адама пистолет. Теперь у него в руках оружие. Я падаю сильно на землю с каким-то треском, раздается выстрел в ногу, теперь понятно, что пистолет заряжен, он повален на землю, но не на долго, я приподнимаюсь и сжимаю пистолет у его груди, он трясется, и я останавливаюсь до тех пор, пока его глаза уйдут в сторону.
Черт, Адам – где Адам, пистолет выстрелил! Где же Адам? Он должен быть в порядке. Вот я вижу его, прижимающегося к стене, лицо белое от ужаса. Мой взгляд касается его тела. Нет ни крови, вообще нет крови нигде, о, слава богу, он не ранен.
«Ты в порядке», говорю я, но не до конца успокоившись, поворачиваюсь к Сенди, у которого замечаю телефон, что ж и его оглушаю ударом. Он упал быстрее, чем Коул. Темные волосы седеют, и наступает шок, держится за ногу, такой немощный, и вокруг уже ничего. Ему следовало больше тренироваться. Я поднимаю сумку с земли и ложу туда пистолет, и снова оборачиваюсь к Адаму. Он пялится на меня с ухмылкой. Ну да, почему бы не посмеяться надо мной? Я показала все, на что я способна. Я чувствую себя, словно я потеряла что-то, но это ведь глупо. Я потеряла все уже много лет назад.
«Я думала, он ранил тебя», говорю я.
«Фия», говорит он, задыхаясь. Он не смотрит на меня, только пялится вниз. «Он выстрелил в тебя».
Я тоже смотрю вниз, и он не прав, нет никаких дыр в моем теле, потом я смотрю влево, и мой голубой рукав кровоточит и вот она рана (ужасная рана кровоточит), где же эта пуля застряла в руке, охватывая левый бок.
«ВОТ, ЧЕРТ».
3 глава
Эни
Утро понедельника
ЭДЕН КЛАДЕТ РУКУ МНЕ НА ПЛЕЧО, ДАВ ПОНЯТЬ, что она здесь со мной в этой крошечной кухне.
— Спасибо, что предупредила меня об аварии прошлой ночью. Вот-вот наступит запах краски. Кстати, нужно улучшить твою комнату. Стены темные, я бы назвала их слепыми и угнетающе-белыми.
— Подбери что-нибудь подходящее для меня.
— Конечно, кстати как долго ты собираешься оставаться здесь, нюхая чайные пакетики?
— Так долго, сколько потребуется.
— Оу! — Она щелкает пальцами. — Мы должны сходить в институт искусств. Ведь Фия не в городе, верно? А это значит, что мы можем пойти сегодня!
Я строю улыбку. Лучше бы я знала, где находится Фия, чем быть на свободе и расхаживать с Эден по городу. Но если это значит выбраться из этого места…
— Я изучала модернизм. Думаю, я могла бы рассказать много чего полезного.
— Я просто хочу, чтобы ты увидела лица людей, когда закончишь свой красноречивый рассказ о вспышке гнева ударом кисти, а потом возьмешь свою трость и сбежишь оттуда.
— Ах, если бы я могла видеть их лица, это бы ни было так забавно. Останешься на чай?
— Нет. Я должна брать интервью у нового охранника. Его имя Лиэм. Звучи жарковато, наверно, как думаешь?
— Ему 40, рябой и грязный, и он незамедлительно заполнит комнату такой вонью, что ты не сможешь дышать на протяжении всего времени.
— Ох и пессимистка. Подожди – ты вообще видела его? — Она колеблется, потом видит мою усмешку и хлопает меня по плечу. — Ладно. Я вернусь, когда закончу с этим, я расскажу тебе, каким вызывающе сексуальным он оказался. Люблю тебя. Пока. — Дверь тихо закрывается за ней.
Я хмыкаю, вынужденно пытаясь заставить себя увидеть этого парня, все еще веря, что это сработает. Эден уже ушла и мне не стоит волноваться, как спрятать свои эмоции, так что она не узнает, насколько я напугана, лучше мне подумать о чем-то другом.
Я слышу дверь и чуть не спрашиваю Эден, не забыла ли она что-нибудь, но нет. Это вовсе не она.
— Привет, Джеймс, — говорю я, ставя чайник на плиту, слыша пронзительные звуки воздуха. Не хочу видеть его сегодня. Я уже целую неделю просыпаюсь с ужасной мигренью. А вот и головная боль нанесла визит.
— Как ты узнаешь меня все время? — Диван скрипит, он садится и как всегда разбрасывает мои подушки. Он всегда делает так и меня это бесит.
— Ты ходишь как слон.
— Неправда.
— Самоуверенный слоненок. И воняешь как парнишка. Ты заполняешь мою комнату вонью именно тогда, когда я собираюсь выпить чаю. — На самом деле я солгала, он пахнет апельсинами и полночью. Он мог бы стать чайным ароматом.
Он смеется, и я понимаю, почему все девчонки вокруг без ума от него. Я единственная защищенная от него; слепа к его искусному обаянию. Вероятно, поэтому я ему и не нравлюсь. Он прекрасно знает, Фия больше ценит меня, чем его и так будет всегда. Вот что заставляет его ненавидеть меня, и желать ее все больше.
— Зачем ты здесь? — Я тянусь за кружкой и сажусь за стол. Вытаскиваю из чашки заварной пакетик и подношу к носу. Хмм, прекрасно, сладкий и зеленый, с кусочком меда. Все равно не сразиться с запахом Джеймса. Он будет сидеть здесь целый день, напрягая мышцы моей шеи. Эден сделает мне массаж, но не такой классный, как делает Фия. Я спрошу Джеймса, сможет ли Фия навестить меня, когда вернется.
И я возненавижу его, потому что Фия может приходить только тогда, когда скажет Джеймс.
— Тебе нужна помощь? — спрашивает он. Я закатываю глаза. Я практиковалась делать так, когда мы были моложе. Фия была моим личным тренером. Она была моим боковым зрением. В любом случае, Джеймс здесь не для того, чтобы помочь мне. Я не буду опять спрашивать, зачем он пришел. Я буду игнорировать, пока он сам не расколется.