Проклятье.
Это был лучший оргазм в моей жизни. Губы все еще покалывало от его поцелуя, когда осознание того, что только что произошло, наконец-то настигло меня.
Оттолкнувшись от него, я тяжело сглотнула.
— Доволен? — с трудом произнесла я, и одернула юбку вниз. — Ты трахаешь всех своих пациенток или я должна думать, что особенная?
Спешно встаю и разглаживаю волосы. То место на затылке, где он держал меня, горит огнем. Колени дрожат, и я надеюсь, что смогу дойти хотя бы до двери.
Схватив за запястье, Маркус заставил меня сесть обратно.
— Я не трахал тебя.
Я посмотрела на него, но его лицо не выражало никаких эмоций.
— Отпусти меня.
— Успокойся, Кэти.
Заметив, что уже перешла на крик, я сделала глубокий вдох, в попытке взять себя в руки.
— Этого не должно было произойти.
Он наклонил голову набок, как часто делал во время наших сеансов. Я ненавидела это, потому что он заставлял меня чувствовать себя каким-то подопытным жуком под микроскопом.
Но больше всего смущал голодный взгляд в его глазах. Он смотрел на меня так, будто теперь действительно почувствовал мой вкус и хотел большего.
Я попыталась отодвинуться, но его хватка на моей руке только усилилась.
— Все в порядке, Кэти. Мы оба в этом нуждались.
— Это не меняет того факта, что все это было абсолютно неправильно. Есть же что-то вроде клятвы Гиппократа? Разве секс с пациентками не попадает под него?
Выражение его лица потемнело.
— Ты мне угрожаешь?
— Конечно нет. Зачем мне это делать? Будет достаточно того, что я расскажу маме о случившемся. По крайней мере, тогда мне больше не придется приходить сюда.
Маркус тихо рассмеялся.
— Это не так просто, зверушка. Ты в курсе, что не предприняла ни одной попытки остановить меня? Не возразила ни единым словом. Поэтому, я советую тебе сначала расслабиться, а потом мы поговорим.
Он встал и достал бутылку воды из ящика стола, в то время как я с ужасом смотрела на него, потому что он назвал меня «зверушкой». Как он посмел сравнить меня с каким-то животным?
Я почувствовала кислый привкус на языке, и была совершенно ошеломлена этой ситуацией. Полагаю, мне уже давно следовало бежать, но прямо сейчас я не могла доверять своему телу.
Открутив крышку, он протянул мне бутылку.
— Ты слегка побледнела, выпей.
В горле действительно было сухо, поэтому я послушалась. По крайней мере, так я сказала себе. Это не имело никакого отношения к его доминирующему тону или властности, которой мне было трудно сопротивляться. Это была просто жажда.
Поставив на стол полупустую бутылку, я вдруг заметила кувшин. Как и каждую неделю, этот кувшин стоял на столе нетронутым, рядом с ним были чистые стаканы.
Бросив взгляд на бутылку, я задумалась, почему Маркус изо всех сил старался достать ее, если здесь уже была вода?
Голова закружилась, и мой желудок начал сжиматься. Попыталась поднять руку, чтобы вытереть лоб, но не смогла пошевелить ею. Дыхание начало замедлятся. Это казалось чем-то нереальным.
Даже теперь, когда я не могла повернуть голову, я заметила, как Маркус поднялся. Рядом с диваном стоял черный портфель, из которого он достал шприц, вселяя в меня страх и панику.
— Что ты делаешь? — мое произношение звучало так, будто я была очень пьяна и с трудом могла сформулировать полное предложение.
Мне хотелось ударить его. Но мои движения были неуклюжими и замедленными. Маркус так сильно схватил меня за руку, что я всхлипнула.
Сквозь густой туман, я смотрела в темные глаза Маркуса и ощутила, как игла прокалывает мою кожу, но не чувствовала боли.
— Зачем? — из последних сил задала я вопрос, когда он толкнул поршень и ввел жидкость мне в кровь.
Отложив шприц в сторону, он взял мое лицо в свои ладони. От его теплого дыхания у меня побежали мурашки по коже.
— Потому что ты моя, зверушка.
Проваливаясь в темноту, я почувствовала его поцелуй.
***
Во рту пересохло, а в горле першило. Я провела языком по губам, они ощущались, словно наждачная бумага. Невероятно хотелось пить. Что случилось? Я слишком много выпила на вечеринке? Моя голова определенно болела так, будто я действительно переборщила с алкоголем.
В попытке вспомнить, что произошло, мой череп затрещал по швам. Случайно пошевелившись, я услышала под собой скрип. В желудке все перевернулось, потому что моя кровать звучала не так.