К моему удивлению, он не встал, а вместо этого растянулся рядом со мной на узкой кровати.
Я сразу почувствовала какую-то ловушку и отстранилась. Мне казалось, что он накажет меня, потому что я кончила, не попросив о том, что ему так нравилось.
Но он только сунул руку под голову и устроился поудобнее, а другой рукой ненадолго позволил пальцам скользить по моим измученным соскам. Бутоны были чувствительны, и хотя я могла точно видеть, что он собирается сделать, все равно дернулась от его прикосновения.
Похоть медленно утихла, но это неприятное чувство в животе осталось. Иногда было легко забыть, кем я была — его пленницей.
Цепь лежала у подножия кровати и каждый раз, когда Маркус выходил из комнаты, я делала все, что могла, чтобы он забывал прикрепить ее ко мне. Не то чтобы это имело значение, потому что мне было почти невозможно убежать. Даже без этой цепочки я, буквально, все еще стояла перед запертой дверью. Но я чувствовала себя лучше, если каждое движение не напоминало мне о моем статусе. Было достаточно плохо, что я должна была часами чувствовать его руки на своем теле, а затем тайно желать, чтобы он вернулся и снова прикоснулся ко мне.
Я сфокусировала взгляд на каком-то неопределенном месте на стене, потому что предпочла бы откусить свой язык, чем доставить ему удовольствие такой информацией.
Прошло несколько минут, прежде чем я сказала сквозь зубы:
— Разве вы не хотите наказать меня, сэр? — как бы я ни старалась, все равно не смогла подавить саркастический подтекст.
Мой похититель засмеялся и погладил мою шею.
— Это приглашение? Я было, уже подумал, что с тебя достаточно, зверушка.
Он наклонился ближе ко мне, положил пальцы под мой подбородок и лишь немного надавил. Я добровольно повернула голову к нему.
— Не беспокойся, — пообещал он. — Я не забуду о предстоящем наказании.
Затем он поцеловал меня. Несмотря на уверенность, что ненавидела его, я не могла сдержать себя и не ответить взаимностью на игру языка. Маркусу удавалось полностью возбуждать меня самыми простыми вещами. Даже эти вещи я бы держала в секрете.
Когда он оторвался от меня, мой взгляд упал на его промежность и отчетливо видимую эрекцию. Очевидно, он не всегда должен причинять мне боль, чтобы возбудиться.
— Что теперь? — я заставила себя сказать.
— Хм, это хороший вопрос. Есть что-то, что ты хотела бы, чтобы я сделал?
Один только этот вопрос заставил меня почувствовать головокружение. Все возможности, которые я могла придумать, заставили нижнюю часть моего живота гудеть с таким же с нетерпением, как и его соблазнительный тон голоса.
— Я не это имела в виду. Чего ты хочешь добиться, пока держишь меня здесь в заложниках?
Маркус усмехнулся.
— Это твоя жалкая скрытая попытка выяснить, отпущу ли я тебя и когда?
Я кивнула, поскольку голос больше не хотел мне подчиняться.
— Если бы я был тобой, то не стал бы слишком сильно возлагать надежды. С нашей самой первой встречи, я сразу понял, что ты идеальна. У тебя так много граней, и все же ты прячешь их от остального мира. Я хочу открыть каждую из них, пока полностью не овладею тобой.
Вздохнув, я отвернулась.
— Это безумие. Ты не можешь владеть мной.
— Да. Да, я могу.
— Да ладно? — я скрестила руки на груди и вздернула подбородок. — Знаешь что? Ты можешь засунуть свои маленькие психологические игры себе в задницу. До сих пор ты даже трахал меня вдвое меньше, чем я ожидала.
Улыбка заиграла в уголках его рта.
— Я не знал, что у тебя было желание быть оттраханой мной.
— Это не то, что я сказала. — Мои щеки снова покраснели. Я нахмурилась, пытаясь скрыть смущение. — Однако, мне не остается ничего другого, кроме как обдумывать причину, почему ты выбрал меня и каков твой проклятый план. Какого черта я должна делать весь день?
Блеск в его глазах расстроил меня. Рукой, которой только что гладил меня, он скользнул вниз и сжал мою шею.
— Ждать и тосковать по мне — довольно хорошее начало. — Его губы коснулись моего уха, и дрожь охватила мое тело.
— Я знаю, ты жаждешь быть хорошей девочкой. Моей хорошей девочкой. Ты хочешь порадовать меня, но в то же время ненавидишь себя, потому что глубоко внутри уже знаешь, какая ты маленькая грязная шлюшка.
Мой пульс участился, и поскольку я знала, что он может почувствовать его под кончиками пальцев, попыталась спасти свой фальшивый протест.
Я провела языком по сухим губам.
— И что?
Маркус проследил за этим движением своим взглядом.
— Ты не была счастлива, и именно поэтому не могла спать. И поскольку не знала, как изменить эту ситуацию, твое подсознание вызвало этот беспорядок, просто мешая обрести покой. Здесь со мной ты можешь спать. Разве не об этом тебе стоит задуматься, зверушка?