- Алло, Виктор?
Валковский-старший мчал по городу на бешеной скорости. Насыщенная ночь и сладкое пробуждение, только прибавили сил. Он нехотя покинул Лену в теплой, еще неостывшей от их любви постели и рванул на работу. Виктор не имел привычки опаздывать, но сегодня был исключительный день. Счастье переполняло его, жизнь била ключом, а с лица не слезала довольная и немного глуповатая улыбка. Договорившись встретиться вечером и обсудить, как все объяснить Алексу, мужчина жарко поцеловал любимую в немного припухшие губы и скрылся за дверью. Он уже подъезжал к главному офису, когда из приятных мыслей его вывел звонок мобильного.
- Алло, Виктор?
- Да, Катя, привет. – Весело поприветствовал девушку. – Как дела?
- И хорошо, и плохо.
- Что-то случилось? – Мужчина напрягся.
- Это не телефонный разговор. Приезжай ко мне.
- Сейчас?! – Опешил и взглянул на часы.
- Да. И желательно побыстрее.
- Хорошо. Скоро буду.
Что-то в голосе Кати насторожило его. Он был одновременно радостным и грустным. Такие перемены всегда пугали Виктора, да что там кривить душой, страшили его. Недолго думая и понимая, что на работу он точно сегодня не попадет, Валковский повернул руль и, нажав на педаль газа, понесся в другую часть Москвы. Предчувствие чего-то неизбежного неумолимо преследовало его. Он не помнил, сколько потратил времени на дорогу, а добравшись до пункта назначения, даже не стал вызывать лифт, так рванул вверх по ступеньками, перескакивая пролеты со скоростью Света. Добежав до нужной квартиры, нетерпеливо нажал на звонок, нервно постукивая ногой.
- Привет. Проходи. – Катя прошла в зал, увлекая его за собой. – Присаживайся.
- Что случилось? – Виктор упал в кресло и в ожидании уставился на девушку. – Ты напугала меня. Я думал, что что-то произошло.
- Произошло. – Прервала его тираду. – Не буду ходить вокруг да около. Я не хотела говорить, но обстоятельства меня вынудили. Я беременна.
Как гром среди ясного неба обрушились на Виктора ее слова. Он нервно сглотнул и, проведя рукой по волосам, начать мерить шагами комнату.
- Да, меня тоже эта новость шокировала, но я… Я решила оставить ребенка, Витя. - Девушка подняла на него глаза полные слез.
Валковский-старший, хоть и находился в состоянии аффекта, но не переставал быть порядочным человеком. Он никогда не понимал женщин, умышленно ложащихся под нож, убивая новую жизнь. Аборт – это слово, по его мнению, не должно было существовать. Ни при каких условиях он не одобрил бы этого. Даже сейчас, в сложившейся ситуации. Да, он чувствовал себя виноватым, да, он именно непосредственное к этому отношение и да, он не собирался, как бы больно ему не было, оставлять Катю одну. «Такова судьба. Каждый из нас рано или поздно начинает платить по счетам». – Как теорему проговорил про себя мужчина и повернулся к Кате.
- Мы все сделаем правильно. Я очень рад. Правда, рад, Катя. Это же чудо. Я так давно мечтал о детях, и вот теперь моя мечта сбылась.
- О чем ты? – Опешила девушка.
- Мы поженимся. – А что еще он мог сказать? Что мог предложить ей, кроме этого? Ничего! Ровным счетом ничего.
Имя Лены болью отдавалось в сердце, но он мужественно заставил себя отключиться. Сейчас он был роботом. Машиной, которая поступает так, как ее запрограммировали. Еще в детстве отец всегда повторял одно и то же: «Виктор, настоящий мужчина должен отвечать за свои поступки». Эти уроки он проносил с собой сквозь года. Именно это позволило ему завоевать авторитет порядочного и ответственного бизнесмена, именно это помогало жить с чистой совестью, именно это сейчас разрушало все, что было так бережно построено за последние двенадцать часов. Его счастье с Леной в одну секунду рухнуло, как карточный домик. Но даже понимание и осознание боли от утраты той, которая навсегда поселилась в сердце, не могли заставить пойти мужчину против своих принципов и правил, на которых основывалась его жизнь. Жизнь, которая постепенно теряла свои краски и становилась черно-белой. На секунду он замешкался: «А правильно ли я поступаю?». Но только на секунду. При мысли о том, что теперь он в ответе за двух людей, кровь прилила к голове, отгоняя грустные мысли. Отныне у него есть жена и в скором времени появится ребенок. Он обязан жить для них, а сердце… Сердце он спрячет в огромный сейф и опечатает. Оно будет биться, но уже не так, возможно, оно даже полюбит, но другой менее сильной любовью. Дав себе клятву, что никогда не забудет все то, что было у них с Леной и никогда не разлюбит ее, мужчина сел возле Кати и обернул ее хрупкую ручку своими ладонями.
- Ты согласна? – Его голос был похож на эхо.
- Витя, а что мы скажем отцу? Он даже не знает, что мы с Алексом расстались. А тут свадьба с тобой и моя беременность.
- Скажем, что давно любили друг друга, просто боялись себе в этом признаться.
- Но…
- Катя, ребенок не должен расти без отца, а тем более твой. В нем течет и моя кровь тоже.
Девушка металась, как загнанная лань. С одной стороны за Виктором она будет, как за каменной стеной, но с другой, как они будут жить без любви? Чем закончится этот брак? Можно ли построить его только на дружеских отношениях? Столько вопросов крутилось в ее голове, а ответа не было ни одного. В первую секунду хотелось встряхнуть мужчину и назвать сумасшедшим, но, все хорошенько обдумав и взвесив, Катя пришла к выводу, что просто не имеет права так поступать. Не имеет права лишать ребенка отца, не имеет права подставлять под удар всю семью Валковских, и в особенности Алекса. Она любит его, но с этим уже ничего не поделаешь. Два эти убеждения помогли принять окончательное решение. И как бы больно не было, но сейчас это был единственный логичный и оправданный поступок.
- Да. Я выйду за тебя замуж. – Голос сорвался, а из глаз Кати полились слезы.
Виктор бережно обнял девушку, прижимая к своей груди и касаясь ее волос своей теплой ладонью.
- Не бойся, я с тобой.
Глава 24. Предательство
Машина Виктора лениво ползла по мокрому от прохладного дождя вечернему городу. Сегодня все было против него – небо, которое стало серо-черного цвета, погода, испортившаяся в тот же миг, как он узнал новость, судьба, которая безжалостно разлучала его с Леной, и звезды, спрятавшиеся, как от позора, за мрачной пеленой туч. Даже от приятного шороха колес по асфальту и легкого гудения мотора, сегодня становилось тошно. Еле касаясь ногой педали, мужчина смотрел сквозь прозрачное стекло в никуда. Казалось, он прожигает своим взглядом горизонт. На автомате, он останавливался на светофорах, на автомате краем глаза улавливал дорожные знаки, на автомате пропускал, куда-то спешащих пешеходов. Со стороны выглядело странным, что такая дорогая и тюнингованая машина ползет по проезжей части, как черепаха. Окружающие провожали черную «куколку» удивленным взглядом и перешептывались. Невиданное чудо, честное слово. Тут вокруг Жигули, Chevrolet и все остальные не самого высокого класса машины рассекают просторы Родины, выжимая максимум, а приземистая полуспортивная иномарка катится неизвестно куда «вразвалочку».
Виктору совсем не хотелось домой. Голова до отказа заполнилась грустными мыслями, руки впивались в руль и неуверенно дрожали пальцы. Разве мог он знать, что вчерашнее, такое хрупкое счастье, разлетится вдребезги, повергая мужчину в пустоту. Еще с утра сердце стучало, как сумасшедшее, а внутри разливалась приятная истома, в которой хотелось утонуть. А вот сейчас ничего не осталось, все ушло, растаяло, как кубик льда в горячей ладони. И лишь мокрая кожа – глубокий след и воспоминания. В какую-то секунду захотелось стать маленьким, невидимым, таким, чтобы затеряться в толпе, залезть в нору и не вылезать оттуда, пока не взойдет солнце. «Что я наделал?» - Этот вопрос отбойным молотком стучал в висках. - «Недаром же говорят, что за каждый свой поступок будешь расплачиваться десятикратной монетой. А я опять наплевал на все. Возомнил себя Богом, вершителем судеб, властелином мира.» Складывалось впечатление, что какой-то злой рок, пристроился возле него и не отставал ни на шаг, следуя по пятам и обжигая спину своим тяжелым дыханием. Судьба испытывала Виктора. Жестоко испытывала. Не каждому удается пройти все препятствия и остаться человеком. И если совсем недавно он был на коне, устанавливал свои правила, то теперь разум играл с ним. Был бы Виктор законченной сволочью, оставил бы все, как есть. Жил бы с Леной, заботился о малыше. Но нет! Это не тот случай, когда в очередной раз стоит принимать, брошенную иронией судьбы в лицо черную перчатку. Это как игра в карты. Стоит один раз отвлечься, и ты уже не знаешь, какие карты на руках у противника. А сорвать флеш-рояль удается единицам. Тут и институт не обязательно оканчивать. Главное зорко за всем наблюдать и гнуть свою линию. Насколько теперь весомо его состояние? Да ничего оно не значит, ровным счетом ничего. Миллионы кажутся сейчас копейкой, ржавой монетой, которой впору быть выброшенной оттого, что никто и никогда ее не примет. А ведь счастье было так близко. Маленькой колибри сидело на ладони и доверчиво грелось в уютном тепле. Вокруг люди довольные, радостные, наслаждаются жизнью, а ему плохо. Да нет, не оттого, что он скоро станет папой, а потому что поступкам своим не может найти оправдания. И самое страшное, что может быть в жизни, теперь стоит у него на пути. Выбор. Что важнее, любовь или семья? Страшный вопрос. Никто и никогда не сможет на него ответить. Да, можно оправдывать любой поступок, но взглянуть правде в глаза, ой, как сложно. Виктор не знал до конца на что идет. Он просто поступил так, как любой другой порядочный на его месте. Не нужны ему похвала и памятники, он просто хочет сделать все так, как правильно. Правильно? Сделать одну женщину счастливой, а другую обречь на горе? Он понял, как запутался. Этот узел из трех прочных канатов давил на грудь, перекрывая кислород. Понимая, что брак с Катей не сделает ни его, ни ее счастливыми, Виктор умышленно шел на это. «Ради ребенка!» - Убеждал себя. Это, конечно, неоспоримый факт. Суметь прожить без чувств друг к другу и при этом быть счастливой семьей – тяжело. Годы тренировок, аутотренинг, укрепление силы воли. Готов ли он на все это? Какой смысл задавать вопросы, ответы на которые уже ничего не решают. Он как будто умышленно терзал себе душу, вонзая в нее одну за одной острые стрелы. Мужчина все знал. Он по полочкам разложил свои огрехи и проступки. Знал, за что именно расплачивается – за несдержанность, за обман, за тающие надежды, за обещание. Теперь хотелось рыдать при воспоминании о «долгожданном контракте». Слишком уж высокую цену платит он за него. Истерические звуки – жалкое подобие смеха вырываются наружу, а в глазах пелена соленого дождя.