Сколько он вот так ехал, смотря в никуда и размышляя о будущем, Виктор не знал. Только нога машинально нажала педаль тормоза перед невзрачной многоэтажкой.
Дом Лены. Подъезд с железной, неимоверно тяжелой дверью, ее окна, в которых горит свет. Такая близкая и такая далекая. Несколько этажей - короткий путь длиной в вечность. Здесь было тепло, здесь было счастье, здесь была любовь – все, до чего он дотягивался рукой вчера, а сегодня не сможет и за тысячу лет приблизиться даже на миллиметр. Даже ее двор пахнет по-особенному. Все, что находилось вокруг машины, напоминало ему о ней: угрюмый фонарь, доживающий свои последние годы, старенькая, обшарпанная лавочка в тени раскидистых деревьев, детская площадка с качелями. Защемило в груди. Он знал, что отнюдь не последний раз приезжает сюда. Невозможно отказаться от того, к чему тянет. Невозможно перечеркнуть все, ради чего жил. Ни сегодня, ни завтра, ни потом, спустя десятки лет. Это клеймо, тавро, называйте, как хотите, только не пытайтесь вывести – бесполезно. Раны навсегда останутся в сердце, превращаясь в шрамы. И каждый раз, когда будет идти дождь, а небо затянут тяжелые тучи, оно будет болеть, умышленно напоминая о том, что много лет назад навсегда перестало биться.
Виктор трясущимися руками вытащил из барсетки телефон и уставился на темный экран. Пальцы онемели, боясь набирать до боли знакомый номер. Номер, который никогда не сотрется из памяти. Так хотелось набирать его вечно, слышать нежный, с легкой хрипотцой голос и ощущать, как приятная нега окутывает тело. Он знал, что это продлится недолго. Вначале пойдут гудки – «Занято», потом чужой женский голос сообщит ему, что «Абонент временно недоступен» и в скором времени из динамика донесется – «Этот номер не существует». Последний, узкий мост над пропастью рухнет, навсегда перекрывая дорогу в то прошлое, где хотелось парить, поднимаясь в небеса.
Этот вечер Виктор обещал провести с Леной. Он минуты считал до их встречи, пока, как снег на голову на него не обрушилась страшная новость. Именно в этот миг стрелки часов стали отматывать время назад. Ему было страшно. Он не знал, что говорить и как, куда прятать глаза, как унять дрожь в руках и коленях. Мужчина самому себе казался таким беззащитным, что хотелось выть. Впервые в жизни, он испугался и не знал правильного решения. Поставленная задача усложнялась с каждой минутой. Не в силах больше мучить себя и издеваться над Леной, он пробежал пальцами по кнопкам и приложил трубку к уху.
- Алло? – Любимый голос, от которого одновременно ком стал в горле, и закружилась голова.
- Л-лена, это я. – Как будто в последний раз. Мозг понимал, а сердце не принимало и не желало мириться.
- Привет. – Немного смущенно и, наверное, краснея. – Ты где?
- Я… Я на работе…еще… Лена, я не смогу приехать… Ты… Мне жаль… Я…
- У тебя что-то случилось? – Обеспокоено.
- Нет. – Слишком быстро, как для правды. – Просто много дел навалилось.
- Я понимаю. Ничего. Увидимся завтра. Да? – С надеждой в голосе.
- Д-да…
- Тогда, до завтра. – Нажала «Отбой».
- До завтра… Наверное… - В пустоту.
Теперь все на инстинктах: педаль газа, визг колес по асфальту, длинное шоссе, бешеная скорость, пустой взгляд вдаль, белые костяшки, темнота…
Как он долетел до особняка, и сколько на это ушло времени, Виктор не знал. Он понимал, что нужно поговорить с Леной, все объяснить, расставить точки над «i», но как это сделать даже не имел представления. «Уж точно не сегодня! Ни тогда, когда я в таком состоянии. Не хочу, чтобы она видела меня таким раздавленным, не в состоянии собрать мысли в кучу. Нужно подобрать слова. Хотя, как их тут найдешь? Где? О чем я говорю?! Да ни одно слово, ни один звук не смогут заставить ее меня понять. Она вычеркнет меня из своей жизни и будет права. Зачем ей предатель?» - На последней мысли кровь отлила от лица, и похолодело внутри. Не медля ни секунды, бросив машину во дворе, Виктор влетел в дом и с шумом закрылся у себя в кабинете. С минуту он стоял, как статуя. Создавалось впечатление, что человек не то, что не понимает, где он находится, не знает, кто он и как его зовут. Взгляд упал на недопитую бутылку коньяка. При мысли о спиртном, желудок свел предательский, тошнотворный спазм. Так долго Виктор каждый вечер поглощал алкогольный напиток, выкуривая одну за одной сигареты, что становилось противно на душе. И снова все повторяется. Только теперь ничего не лезет в глотку, вызывая рвотный позыв. Как обезумевший, он начал крушить все, что находилось вокруг: в воздух взлетели, скинутые со стола бумаги, об стену разбилась стеклянная бутылка, в секретер с размаха полетел стул. Мужчина переворачивал все, что попадалось на глаза. Через какую-то долю секунды рабочее место превратилось в руины. Больше нечего было ломать и отшвыривать ногами. Колени предательски дрогнули и подогнулись, а Виктор начал оседать. Последняя здравая мысль покинула голову. И в ту же секунду, хватая себя за голову, мужчина рухнул на пол. Тишину комнаты разорвал неистовый крик боли и отчаяния. Слезы градом полились из глаз, прожигая кожу. Голос постепенно садился, в горле пересохло и не хотелось жить. Горячая пуля в висок, холодная сталь в сердце – нездоровые мысли отчаявшегося человека.
- Витя!!! Витя, что случилось?! – Из-за двери раздался крик матери. – Открой дверь!
Женские кулаки с силой барабанили в деревянную преграду.
- Слышишь меня?! Открой эту чертовую дверь!
Лера, услышавшая громкие голоса в коридоре, выбежала из своей комнаты и присоединилась к Елизавете. Теперь уже в четыре руки, пытались достучаться до остатков здравого рассудка обезумевшего мужчины. Каждый удар отдавался в его мозгу, от этого голова становилась чугунной и неимоверно тяжелой. Центр боли, сосредоточенный где-то в середине мозга разрастался с каждой секундой, заковывая Виктора в стальные цепи. Единственным желанием сейчас было отключиться от всего, ни о чем не думать, заснуть и проснуться, оставляя позади все это, как дурной сон.