- Виктор!!! – Лиза истерила и отчаяннее колотила в дверь.
- Оставьте меня!!! Все! Оставьте меня! Я хочу побыть один!!! Уйдите!!! – Собрав последнюю волю в кулак, заорал, что есть мочи. – Убирайтесь!!!
Валерия и Елизавета опешили. Но не столько от крика, сколько от голоса мужчины. Он был похож на кремень, твердый, но несчастный. Нотки горечи прослеживались в каждой октаве, тембр стал настолько противным, что хотелось закрыть уши. Как будто кто-то умышленно брал одну и ту же ноту на протяжении нескольких часов.
- Что с тобой? – Женщина не могла отойти от шока.
- Все нормально! Со мной все нормально! Идите! Мне сейчас никто не нужен! Я хочу остаться один!
Как тяжело принимать такие решения, но Елизавета Александровна поняла все. Сейчас нет смысла добиваться внимания Виктора и выводить на разговор. Это не увенчается успехом, а только добавит в семье еще один скандал. «Он взрослый мужчина, сам решит, когда рассказать и сам найдет выход.» - Но легче от этой мысли не становилось. Сердце матери обливалось кровью. Еще никогда она не видела сына таким подавленным и убитым. Хотелось его обнять, прижать к груди и успокоить, но вот только прошло то время, когда это было необходимо ему. Ни за что на свете, не позволил бы Виктор себе такой слабости. Да, хотелось, да, жаждал, но, нет, не посмел бы.
Взяв Леру за руку, Лиза оттащила ее от двери.
- Но… - Попыталась возразить девушка.
- Не сейчас. Пойдем. – Твердо проговорила и направилась к себе. – С ним все будет в порядке… Со временем…
Где-то на подсознании, она догадывалась, что дело касается сердечных дел. Понимала, что причиной всему Лена, но вслух произносить не собиралась. «Не хватало еще, чтобы Валерия ринулась звонить закадычной подруге. Утро вечера мудренее. Сейчас надо успокоиться, а завтра поговорить с ним. Так просто я это не оставлю. Хватит!»
-Доброе утро, сын. – Женщина вошла в спальню к Виктору без стука и, скрестив руки на груди, уставилась на него полным решимости взглядом.
- Доброе, но позже. – Еле ворочая языком, отгоняя последние остатки сна.
Часы показывали ровно девять. А это означало, что поспать ему удалось каких-то пару часов. До самого рассвета Виктор оставался в кабинете, проклиная судьбу и окончательно принимая самое важное, как ему казалось, в жизни решение.
- Мне кажется, что я неверно выявила твой потенциал в детстве. Вернее, мы с отцом. – Холодный и суховатый голос матери вконец отрезвили мужчину.
- Какой потенциал? – Искренне не понимал о чем идет речь.
- В тебе умер просто гениальный актер. Мировой кинематограф много потерял.
- Мама, я не совсем понял. Ты сейчас о чем? – Виктор сел на кровати и коснулся руками тяжелой головы.
- О твоем вчерашнем спектакле.
- А. – Выдал один единственный звук.
- Виктор, я раньше никогда тебя таким не видела, вернее сказать, не слышала, поскольку ты не пустил меня к себе.
- Мне нужно было побыть одному.
- Ты разгромил кабинет, орал, как резаный и хочешь сейчас уйти от разговора? Не получится! Я хочу знать, до каких пор ты будешь себя мучить. Я же знаю, что дело в Лене. Вижу, что ты любишь эту девочку, так какого черта, ты терзаешь себя?! Поговори с ней, объясни все. Она умная, она поймет. Тем более, что и сама неравнодушна к тебе.
- А ты откуда это знаешь?! – Опешил.
- Я не слепая! Женщина всегда такое чувствует. Вам, мужчинам, этого не понять.
- Ну, тогда вынужден тебя расстроить, мама. Ты все неправильно истолковала. Лена будет с Алексом, а я… А у меня есть для всех вас новость!
- Как-то я не слышу радости в голосе. Новость, наверное, не из приятных? – Лизу пробила мелкая дрожь. Что-то в голосе, во взгляде и в поведении сына настораживало ее.
- Наоборот. Очень приятная! – Пытался добавить бодрости в каждое слово.
- И? – Щелкнула языком.
- Не сейчас. О! Знаешь что? Скажи Варе, что у нас сегодня ужин. Будет вся наша семья и еще двое человек. Я не хочу рассказывать каждому в отдельности. Лучше так – одним махом. И предупреди Леру и Алекса. Договорились?
- Но…
- Все, мама, теперь, пожалуйста, оставь меня. Я хочу принять душ и поехать на работу. Вечером все узнаешь.
Сейчас, рассекая просторы родного города, Виктор сомневался в своем решении. Вроде вчера все обдумал и решил не тянуть, а вот теперь, когда на носу тяжелый разговор, в душу закрались подозрения. Приближаясь с каждой минутой к вечеру, становилось трудно дышать. Он догадывался, чем все это закончится, но не представлял все масштабы катастрофы. Ни мать, ни Лера его не поймут, мало того, даже осудят, а вот Лена… Лена возненавидит. Как ему смотреть ей в глаза после этого? Как выдержать все, что будет происходить? Как потом жить с этим? Он не знал. Для себя Виктор уже расставил приоритеты. Его сердце навсегда и бесповоротно отдано одной единственно девушке на земле. И никогда, никому не удастся занять ее место. Он будет с этим жить и это будет его кармой за все те грехи, которые он совершил, меряя шагами бренную землю. В том, что ему уготован ад, а не рай, Виктор не сомневался. Мало того, он этого хотел больше всего. Только сгорая в адском огне, сможет искупить свою вину, только среди таких же отверженных, сможет до конца понять, каким был дураком, как бездарно растрачивал свою жизнь на то, что в итоге оказалось таким мелким и дешевым. К сожалению, пути назад нет. Что сделано, то сделано. Остается только надеяться на чудо, а его, как был уверен Виктор, не бывает.
- Алло, Катя?
- Да. Привет. – Голос девушки был не менее грустным.
- Сегодня вечером мы сообщим моей семье о нашей свадьбе. Я уже предупредил маму о том, что у меня для них всех новость. – Виктор выдавал все на одном дыхании, стараясь тем ни менее, казаться веселым, чтобы не расстраивать лишний раз беременную женщину.
- Уже? – Опешила. – Так скоро?
- А чего ждать?! Заявление подавать не будем. Воспользуемся тем, что вы подали с Алексом. Там только имена изменим, но это я решу, не волнуйся. Остается только твой отец.
- Его нет в городе. – Как-то слишком радостно. – Он вернется практически к торжеству.
- Знаю. Но его же надо поставить в известность. Если хочешь, я ему…
- Не надо! Я сама сообщу папе. – Выкрикнула в трубку.
- Ну, хорошо. Тогда, до вечера?
- Да. Я буду.
Виктор прекрасно понимал, что и для Кати все развивающиеся события были большим белым бельмом на глазу. Ни у нее, ни у него не было выхода, и они все приняли, как должное. Только вот как теперь собирать этот пазл воедино, не знали. Уняв новый порыв дрожи в руках, Виктор снова взял телефон и по памяти набрал номер.
- Да? – Ленка только проснулась, отчего сразу не поняла, кто звонит и зачем.
- Привет, Леночка. – Голос мужчины заметно потеплел.
- Ой, привет. – Радостно и немного смущенно, как и в прошлый раз. – Ты где?
- Еду на работу. А ты?
- Только проснулась. – Засмеялась в трубку, отчего у Виктора в горле стал ком.
- Лен, ты свободна сегодня вечером? – Решил не ходить вокруг да около.
- Свободна. А что?
- У нас ужин, так сказать, семейный. Придешь?
- Ну, не знаю… А как же…
- Все нормально. Тем более, что это не простой ужин, а… - Не знал, что говорить и замялся. – Короче, не обещаю, что он будет приятным, но ты должна там присутствовать.
- Витя, у тебя какие-то проблемы? – Обеспокоено.
- Да. И не только у меня. В общем, Лен, приходи. Только у меня к тебе будет просьба.
- Какая? – Удивленно.
- Пожалуйста, приди немного раньше. Сможешь?
- Конечно. Но я не понимаю…
- Не спрашивай сейчас у меня ничего. Просто приди раньше. Я должен тебе сказать что-то, очень важное.
Весь оставшийся день тянулся мучительно долго. Валковский умышленно загрузил себя работой, чтобы не думать о Лене. Хотя, это получалось с трудом. Он с ужасом ждал приближения расплаты за свои проступки, и ему с каждой минутой становилось все хуже и хуже. Когда в очередном отчете, который должен был делать секретарь, а не директор, Виктор написал ее имя, голова пошла кругом, а крышка ноутбука с шумом захлопнулась. Это было последней каплей. Напрашивался только один вывод – ничего не получится. Он хотел, он жаждал думать о той, которую любил, как безумный. Старался навсегда запечатлеть ее образ в больном мозгу, чтобы, когда станет совсем плохо, вынуть его из памяти и любоваться. В итоге, не доведя до конца ни одно начатое дело, мужчина закрыл кабинет и направился домой. Часы показывали начало седьмого, значит, еще есть время, чтобы в последний раз все взвесив, войти в столовую и огласить приговор.