— Он заподозрил, что это очередной хитрый трюк коммуняк, — пояснил Джордж Вашингтон Стейнер.
Эта фраза пояснила мне, в чем заключаются истоки суперпатриотизма обитателей Форпоста-004.
Итак, Родни Флетчер приказал ученым найти способ повысить иммунную защиту персонала базы. Ученые безостановочно трудились две недели и вывели три новых вида бактерий, избирательно уничтожавших все, что не являлось изначальной частью человеческого организма. Их разработки пришлись как нельзя более кстати, поскольку база подверглась еще одному нападению. Система герметизации не смогла остановить дерзкого врага, поскольку теперь оружие русских представляло собой не вирус, а крошечные молекулы двух аминокислот, скрепленные молекулой лактозы. Новый враг легко проходил через все фильтры, преодолевал кордоны антибиотиков. В конце концов зловещая троица проникла в легкие каждого мужчины, каждой женщины и каждого ребенка на Форпосте-004. Если бы не параноидальная подозрительность Родни Флетчера, база превратилась бы в кладбище. Но и так население Форпоста-004 уменьшилось вдвое.
Две молекулы аминокислот и молекула лактозы обладали способностью наносить удар по человеческой ДНК и менять ее код. Изменение было совсем незначительным, но довольно быстро выводило из строя всю нервную систему.
Разработки ученых Форпоста-004 позволили замедлить развитие болезни, пока не была создана новая комбинация, которая помогла вытряхнуть крошечных русских захватчиков из ДНК американцев… Вот я сказал «биологическая война». Но была ли то война существ, или она уже превратилась в войну веществ? Пусть об этом спорят наши философы и все, кого интересует.
Увы, спасительная комбинация оказалась далеко не безвредной. Новое поколение рождавшихся на Форпосте-004 людей отличалось низким ростом, к тридцати годам у них выпадали зубы и катастрофически слабело зрение, а потом они вообще слепли. Дж. В. Стейнер с гордостью сообщил, что всего за четыре поколения им удалось победить слепоту. Он улыбнулся, и только тут мы впервые заметили, как сильно его зубы отличаются от наших.
— Наши зубы состоят из некоторых видов бактерий, которые отвердевают, соприкасаясь с определенным вирусом. Это — изобретение моей прапрабабушки, — пояснил Стейнер. — Мы все время стремимся создавать что-нибудь новое и полезное.
Я попросил показать то место, где совершаются подобные чудеса, сказав, что мы горим желанием пополнить впечатления, полученные во время обзорной экскурсии.
Нас повели по лабораториям, где одиннадцать волшебников играли в хитроумные игры с невидимыми ДНК. Сам я толком ничего не понял, зато компьютер моей «обезьяньей шкуры» занес в свою базу все необходимые сведения.
Показали нам и систему доставки биологического оружия — она поражала гениальной простотой. Небольшое блюдце с культурой смертоносных бактерий помещалось в ящичек, который ставили в специальную камеру наподобие той, где мы вчера проторчали несколько часов, после чего вчерашняя процедура совершалась в обратном порядке. Нажатием кнопки закрывалась внутренняя дверь, открывалась наружная, и ящик выталкивался наружу.
— Остальную работу сделает ветер, — серьезно сообщил нам Стейнер. — По нашим расчетам, где-то через год содержимое контейнера достигнет территории России. К тому времени популяция бактерий вырастет настолько, что сопротивляться ей будет невозможно.
Я спросил, чем питаются бактерии. Стейнер с улыбкой ответил:
— Чем угодно.
Оказалось, основным типом бактерий, с которыми они работали, были бактерии, способные одновременно осуществлять фотосинтез и разрушать любые металлические сплавы.
— Как бы мы ни усовершенствовали новые типы оружия, его основа остается неизменной, — пояснил Стейнер. — Мы можем отправить такое оружие в любую точку Земли, поскольку ему не нужна питательная среда. Но главное — его ничем не остановишь.
Хэролд тут же задал Стейнеру вопрос — по существу и без грубостей, за что я мысленно его похвалил.
— Послушайте, Джордж, если эти крошки умеют превращать сталь в порошок, почему они до сих пор не стерли в порошок вашу базу?
По лицу Стейнера было видно, что он с нетерпением ждал, когда же мы спросим об этом.
— Выводя нашу основную породу боевых бактерий, параллельно мы работали над созданием особого вида плесени, препятствующей питанию и размножению таких бактерий. Эта плесень живет только на металле, вне металла ее споры погибают в течение одной семьдесят седьмой доли секунды. Таким образом, плесень надежно защищает все внешние металлические конструкции базы, но не распространяется за ее пределы. Заслуга в создании этой плесени принадлежит Уильяму Вестморленду[11] Ханнамейкеру — моему предку в четырнадцатом колене.