— Неудивительно. — Император выглядел старым и уставшим. Янтарные глаза были будто подернуты дымкой, от глаз расползались многочисленные морщины, кожа лица огрубевшая и заветренная. — Твоя жизнь здесь была нелегкой, а что случилось в том мире мне даже неизвестно, но все это было твоим решением.
— Ты же знаешь, что я не помню этого. Как бы тебе не хотелось, но я не твоя дочь.
— Моя, — перебил меня император, — моя в полном смысле этого слова, где же ты так долго блуждала?
— Не поняла.
— Тут и понимать нечего. Серый отправил тебя в иной мир, не наделив никакой энергией, ты умерла сразу же, как потеряла связь с родным измерением, но почему-то не умерла совсем, окончательно. Серый предупреждал о возможности такого поворота событий. Ты оболочка того, куда переместилась умирающая душа моей дочери- драконицы.
— Спасибо за оболочку, — обиделась я, — что ж тогда драконица во мне никак себя не проявляла все это время?
— А вот этого я не знаю, ты первая драконица, которая отправилась в мир людей. Вот ты мне и расскажи, есть же у тебя свое мнение?
Политик разэтакий! Хотела ответов, а получила еще больше вопросов, прям как в родной стороне.
— Это все из-за Драко, зря вы его выгнали!
— Я поблагодарил его за твое возвращение. Другого казнил бы незамедлительно. Обнаглели эти молодцы совсем, оборачиваются драконами в доме!
Император причитал, как столетний дед, считающий нынешнюю молодежь бесстыдной, наглой и зарвавшейся.
— Я не знала, что отец Белой Драконицы жив, в книгах написано, что сменилось не одно поколение.
— Сменилось, только я остаюсь прежним, — нахмурился император, — думаешь, я хотел такой жизни?
— Какой? — Немного неуверенно спросил я.
— Взаперти. Мое тело настолько древнее, что без энергопотоков этого места, рассыплется в прах. Поэтому я сижу взаперти уже много столетий, не имея возможности расправить крылья. Какой я после этого Золотой Дракон?!
Да уж… Отцовские откровения становились все интереснее.
— Так, зачем же такая жизнь? — Раз уж откровенничать, так до конца.
Император посмотрел на меня очень пристально, а потом погладил по голове и положил мою голову себе на плечо.
— Все это ради тебя, доченька. Теперь ты полновластная хозяйка всего этого мира, наравне со мной.
Вот тебе новость. И что прикажите делать?
— Я этого не хочу, — промямлила я, чувствую себя никак не дочерью императора.
— Ты не волнуйся. Поживешь — притрешься, вспомнишь все помаленьку и начнешь исправлять свои ошибки. Ты их натворила немало! А Драко забудь — он тебе не пара. Мне в зятья этот бунтарь не нужен, посговорчивее найдешь.
— Но мы уже женаты! — попыталась я возразить. Ведь у одного дракона может быть только одна наездница, мы выбраны друг другом.
Император не спеша встал.
— Значит, прикажу его убить, а потом найдем тебе настоящего самца-дракона, чистопородного. — И ушел, оставив меня таращить глаза в темноту и хвататься за сердце.
— Вот и поговорили, папочка, вот и решили проблему отцов и детей.
Не удивительно, что его дочь, то есть я, когда-то устроила бунт. С таким-то папашей!
И в очередной раз я встала перед выбором, что делать? Хотя, какой тут выбор? Поговорили и будет! Бежать нужно отсюда, бежать как можно быстрее! — И я побежала так быстро, как только умела. Во дворец, по коридору мимо многочисленных дверей, вниз по лестнице, где проходил шумный праздник. Немного притормозив, прошла сквозь холл к двери и скорее наружу. Так, а теперь бегом по дорожке, как можно быстрее в любую сторону И в который раз мысленно поблагодарила Эльдиру, сегодня за удобную обувь.
— Стоять! — Заорал кто-то справа. Не муж, не Дракорион, значит бежать еще быстрее! — Зови стражу! Поймайте мою дочь, ИДИОТЫ!
Я бежала почти вслепую, но оборачиваться и встречаться взглядом с императором мне не хотелось. Темнело на глазах, пламя факелов сюда уже не доходило, что было мне на руку. А в ушах пульсировала кровь, и дыхание вырывалось с хрипом и шипением.
— Попалась, крошка! — Перерезал мне путь дракон в золотом, еще два бежали следом и преградили мне путь. Прыгать в кусты? Слишком высокие, далеко не убежать.
— Добивай ее магией! — заорал с крыльца добрый папочка и вдруг эта фраза что-то во мне пробудила. Словно в голове прокрутили сцену из фильма и она осталась ярким пятном перед глазами. Я в длинном белом платье, совсем еще ребенок, бегу по этой самой дорожке и плачу навзрыд, а следом мне несется крик отца:
— Догнать беглянку и отпороть.
Это точно воспоминание не из моего человеческого прошлого: ни отец, ни мать никогда не ругали свою послушную тихую дочку.