Вот так всегда. Не дадут подумать спокойно и расслабиться. То, Маша, в магазин, то, Маша, расставь книги, то помой-протри. Никакой личной жизни и никакого взросления личности — бежать нужно. Но теперь я знала точно, что сбегать никуда не стану, пока не выясню, почему этот парень так сильно на меня подействовал.
Открыв шкаф, я достала джинсовые шорты, полосатую майку и переоделась. Длинные русые волосы причесала и собрала в пучок, так спине не будет жарко, а на глаза солнцезащитные очки — слепит нещадно с самого утра — июль на дворе. Вот теперь я готова к чему угодно и даже… к походу в магазин.
Глава вторая
Препод с татухой
За весь июль я больше ни разу не встретилась с необычным соседом, а время шло своим чередом и летние каникулы подходили к своему завершению. В августе я и Анфиса подвязались к подготовке аудиторий к учебному году, не бесплатно, конечно, поэтому с утра и до позднего времени мы проводили в универе. Побелка стен и покраска батарей проходила вполне успешно, а вот мытье окон как-то не очень. Представьте себе окно во французском, очень сейчас модном, варианте — от пола до потолка. Такие витражи были во всех аудиториях южного крыла университета. Этим он, кстати, и славился. При моем росте нечего было и мечтать дотянуться до верха окна, даже подпрыгивая и со шваброй в руке.
— И что делать будешь, Дикая? — зубоскалил однокурсник.
— Знаешь, Дэн, — не осталась я в долгу, состроив скорбную мину, — не тебя в помощники брать — мелковат слишком.
Попала не в бровь, а в глаз. Дэн очень гордился своим крутым звучным погонялом и не менее крутыми накачанными руками, но вот рост подкачал. Остановился парень на метре семидесяти и ни в какую дальше, и очень от этого страдал. В основном потому, что был без ума от Юленьки-чистюленьки под метр девяносто — местной дивы.
— Ну и торчи тут в одиночестве. Как есть Дикая.
Я горестно вздохнула и присела на шаткую конструкцию из ступа, водруженного на стоп. Вот что во мне не так? Неужели я не могла улыбнуться и елейным голоском попросить Дэна мне помочь? Ведь парень он неплохой, помог бы. А что я? Надавила на больную мозоль. Правильно говорит Анфиса: я сама всех от себя отпугиваю, дело не во внешности. И прозвище мне дали правильное — Дикая. Я действительно веду себя как какая-то дамочка из высшего света, которая при любом откровенном взгляде прячется за вуаль и убегает куда подальше.
Оглядела залитую августовским солнцем аудиторию и невольно заулыбалась. Скоро за парты, уходящие по наклонной вниз, рассядутся студенты и будут грызть гранит науки. Вон и доска уже готова — сияет белизной, проектор новый пристроили на преподавательском столе. Даже плакаты повесили другие — времена Past Simple, Past…
— О чем мечтаешь, Снегирева?
Препод…, - пронеслось в голове, прежде чем я подняла голову, больше никто по фамилии не назовет.
— Я тут… — и замерла с открытым ртом — быть не может!
Сосед из той дурной квартиры, с которым я столкнулась в подъезде, стоял передо мной в черных отглаженных брюках и наглухо застегнутой белой рубашке с коротким рукавом. Руки у него действительно были очень красивыми — сильным, с тонкой кистью и длинными аристократическими пальцами пианиста.
— Почему ты меня все время так пристально разглядываешь? — усмехнулся парень. — Нравлюсь?
— Да! — выпалила я первое пришедшее на ум и даже не смутилась, снова захлебнувшись его запахом. О, Боги! Как он пах! Как майское предрассветное утро, как только что распустившийся нежный цветок, умытый росой.
Я! Спятила!
— Нннет, то есть, — мой мозг совершенно вышел из строя и диктовал телу разрозненные команды. Например, мне хотелось до него дотронуться. Так нестерпимо было желание, что я даже потянулась со стула. Но тут же обоняние снова подвело, и я встала с протянутыми руками и судорожно втянула в себя воздух.