— Кхм, — прервали нас самым наглым образом, — она без пяти минут королева, Вольный, даже ты позволяешь себе слишком много!
И дракон отпрянул от меня как от прокаженной. Его губы распухли от поцелуев, глаза горели от страсти и желания, а потом потухли и взглянули на меня с презрением.
— Очередное вранье?
— Я узнала об этом только вчера вечером.
— Узнала и заморозила кучу народа, обрушив на их головы заклятие из Запретной книги, — уточнил дракон у входа в каменную халупу.
— Это была не я! — Попыталась оправдаться, но оба дракона уже стояли плечо к плечу, готовые осуждать и приговаривать без объяснений.
— Значит, веришь всему, что он скажет? — Бросила я Вольному с упреком.
— Он мой брат! Я не привык подвергать сомнению слова кровного дракона.
Дакки был выше Вольного на голову и шире в полтора раза. Выглядел он как настоящий отверженный дракон — шрам располосовал голый череп и алел от затылка до подбородка, обезображивая лицо. Огромные ручищи сжимали в руках Лабрис, и такая же татуировка чернела на предплечье. Топор с двумя искривленными лезвиями. Что бы это могло значить?
— Это символ всех отверженных, — прокомментировал мой любопытный взгляд Вольный.
— У тебя такая же? — Спросила я дракона.
— Нет, я особенный, — повторил Вольный ранее произнесенную фразу, — Тут недалеко горный ручей, Дакки покажет дорогу, а я пока соберусь, нам придется идти весь день.
И ни намека на теплые чувства. Этот громила разрушил прекрасное мгновение, которых в моей жизни в последнее время было не так много, и я злилась на него и готова была вонзить когти в драконью шею.
— Не стоит этого делать, дочь императора, жаль будет ломать такие прелестные косточки.
— А обледенеть не боишься? — огрызнулась я.
— Энергии не хватит! В скалистом крае один-единственный энергопоток и поддерживает он только воинов Обители Мудрости и ее жителей. Тебе прямо к ручью, вода ледяная, купаться не советую.
— Кто тебя наградил таким милым именем, спросить бы? — Продолжала я бурчать.
— Не получится. Мать бросила нас с Вольным в младенчестве, подкинула на крыльцо обители и была такова. Наверное, я был симпатичным младенцем. — Ухмыльнулся Дакки и добавил тихим угрожающим тоном:
— Не играй с братом дорогая, он тебе не домашняя ящерка и слишком простодушен и влюбчив, а ты у нас дочь императора и без пяти минут жена. Я все про тебя знаю, наши информаторы повсюду. Не хочешь спросить, где твой муж и что с ним?
Я похолодела.
Предательница! Как я могла настолько потерять голову, что забыла обо всем на свете и в том числе о муже? Он возвышался грозным черным монументом где-то на задворках сознания, но я была настолько обижена его презрительным поведением, его насмешками и тем полетом, когда поняла, что он меня не любит, что попыталась на время отвлечься.
Дакки прав, я никогда не смогу ответить взаимностью на чувства другого дракона, я безнадежно влюблена в жестокого несговорчивого грубияна с манией величия и самооценкой размером с синего кита. И все- таки поцелуи были волшебными, такими нежными и трепетными, рождающими что-то особенное глубоко внутри меня.
— Что с ним? — Без особого энтузиазма спросила я, уверенная, что с Драко все в порядке и император не смог причинить ему вреда.
— Дракорион официально сложил с себя обязательства перед императором и теперь твой муж глава рода и правая рука правителя.
— Да ну? — Удивилась я. — Они же друг друга терпеть не могут.
Дакки расхохотался.
— Ты и вправду наивна. Это политика, девочка! Дворец в центре энергопотоков, а твой муж дракон, жаждущий власти и достойная кандидатура на место следующего императора. Неужели ты думаешь, что он откажется от привилегий, которые ему дает его рождение, ради помощи таким как мы?
Я промолчала и пошла к ручью умываться и приводить себя в порядок, тем более ни Вольному, ни Дакки не стоит пока открывать всех подробностей наших с мужем отношений. В одном я была уверена, Драко поступил на службу и принял обязательства перед родом не ради власти или наследования рода, он хотел загладить вину перед родителями, чувство, которое грызло его изнутри и отметало мои робкие попытки любить и быть любимой.