Я же помогала ему в том, что таскала на столы все, что он выбирал.
Вольный не врал, когда говорил, что он особенный, у него был свой дар, тоже редкий среди драконов. Он все детство провел в стенах библиотеки и вскоре Дариэн понял, что его сын разбирается в древних письменах, читая то, что даже он не мог понять. Отец продолжал развивать дар сына, подсовывая тому свитки с песнями и стихами, сложенными тысячелетия назад. Каким-то самому Вольному не известным способом, он разбирал символы и начертания, скопированные с камня, складывал их в тексты и придавал им смысл.
Вольный знал, что если ему дадут время разобраться с легендой, то рано или поздно, он поймет ее содержание, прочтет то, что утаил Серый и поможет мне услышать ту часть, где предоставляется Выбор. Поэтому я помогала, как умела, стараясь особо не мешать и не отвлекать дракона, хотя иногда наши занятия прекращались далеко не невинно.
— Ты ведь моя жена, — шептал Вольный, обнимая так, как будто я собиралась в любую минуту раствориться в воздухе, — ты выпила мою кровь и я могу делать с тобой все, что захочу!
— Но не будешь этого делать, — останавливала я его руки, — потому что мне итак очень тяжело разобраться в себе.
Вольный смотрел на меня с какой-то мучительной тоской, но, казалось, не хотел портить гармонию наших отношений и во всем шел на уступки. Например, катал меня на спине, а я хохотала и уже совершенно бесстрашно смотрела вниз, на пролетающие мимо зубцы скал, на редкие проплешины зеленые и островки чахлых рощиц среди буйного царства камня.
— Ты настоящая Наездница, Маша, — говорил мне Вольный, как только мы устраивались с книгами в одной из облюбованных рощиц, подальше от глаз Дариэна и остальных отверженных драконов. Их внимание было мне неприятно, тем более сами они выглядели слегка отталкивающе и смотрели так, как будто я принесу с собой одни лишь беды и несчастья. Я знала, что за моей спиной маячит тень Белой Драконицы, отца-императора и Драко — Черного дракона, но только я сама могла решить, кто, в конце концов, победит и они понимали это, оставив нас с Вольным в покое. Никто из них не желал возвращения пропавшей когда-то дочери Золотого Дракона, ведь она раз и навсегда изменила исторический ход событий, образовав новые энергопотоки, которые теперь питали Город и всех его жителей, ничем не одарив Скалистый край.
Я наслаждалась полетами и той силой, которая вливалась в меня с каждым новым взмахом крыла Вольного. Мои руки с теперь с легкостью сосредотачивали энергию и направляли ее на тот предметом, о котором я думала. Так, например, я могла снять книгу с помощью магии с самой высокой полки, не прибегая к помощи ветхой стремянки, этого не мог даже Дариэн, настолько магия драконов обнищала. Вся сила энергопотоков шла на то, чтобы поддерживать бытовые условия на том уровне, который нужны для выживания, но не жизни и тем более процветания. Я старалась развивать свои возможности и для того, чтобы как-то помогать отверженным, например, направлять магию на ткани, увеличивая полотна в десятки раз. Драконята из ближайших земель прозвали меня за этот фокус чудесной драконицей, и так и пошло.
— Вон, смотрите, идет та чудесница из Обители, наверное, снова будет фокусничать.
— Нет, она идет в рощу книжки изучать и практиковать свои магические приемчики, — важно отвечали драконы постарше, а я радовалась, что хоть для кого-то была не опасной дочерью императора, а чудесной волшебницей, сбежавшей из Обители в лес творить чудеса.
— Ты становишься популярной среди Отверженных, — прокомментировал Вольный.
— Я хочу быть не популярной, а полезной, — отвечала я дракону, — неизвестно, сколько еще времени пройдет, прежде чем Драко догадается, кто стал в Скалистом краю так известен применением магии.
— Думаешь, он догадается?
Я грустно улыбалась Вольному, стараясь поддержать его уверенность в том, что Черный Дракон не так умен и проницателен, как кажется, а сама в тайне надеялась, что Драко ничего не предпринимает, потому что просто боится возвращать меня отцу-императору на растерзание. Я отчаянно скучала по нему, понимая, что узнав правду, муж отдалится от меня навсегда. Как тогда исполнять советы Спящего дракона и избавлять Драко от чувства вины? Белая Драконица спала где-то глубоко внутри, подставляя чешуйки под лучики тепла от моей души, полной покоя, тишины и умиротворения. Возможно, она понимала, что рано или поздно я буду поставлена в такие условия, когда мне снова придется искать ее помощи, а, может, просто любила и наслаждалась счастьем вместе со мной. Ведь непонятно, кто из нас выбрал Вольного, кто откликнулся на его зов и отдал ему себя в полете. Я не могла разобраться в своих чувствах, настолько они были запутанными, но знала, что мне нужна эта пауза, эти мгновения тишины в рощах и пыльной библиотеке, эти поцелуи украдкой и жаркие прикосновения, граничащие с опасностью. Обнимая Вольного, я понимала, что еще немного и узнаю, чьи руки тянутся к нему с такой любовью: мои или Белой Драконицы. Когда дракон целовал мои губы, сознание как бы раздваивалось, растворяясь в ласках и терзаясь от чувства вины перед Драко. Один голос подначивал закончить все здесь и сейчас, другой настойчиво приводил в чувство, отвешивая пинки и даря оплеухи яркими моментами близости с Драко. Это сумасшествие приводило к тому, что я понемногу отделяла голоса один от другого. Совсем скоро я пойму, кто из нас выбрал Драко, а кто вышел замуж за Вольного, а пока мне предстояло сделать еще один шаг к сближению. Решающий шаг, который расставит все точки над моим двоеженством, и собиралась я сделать это сегодня.