— Это самый эгоистичный поступок из все, что ты сделала за последнее время.
— Ты плохо понимаешь, что такое эгоизм, хватит уже торчать тут, пошли!
— К кому мне там идти?
Я держала руку за гранью из последних сил, кожа покраснела и вздувалась ожогами. Еще немного и моя собственная магия огня спалит мою руку.
— Пожалуйста, — прохрипела я, сдерживая крик боли и отчаяния.
Вольный схватился за обожженную ладонь, я закричала от острой горячей волны и очнулась уже на холодном земляном полу. Тут же вскочила на ноги и уставилась на дракона, тряся того изо всех сил. Кто бы увидел, что я тут творю в гробнице усопших, ни за что не доверил бы потом мне своих детей.
— Хватит так трясти, — прошептал Вольный и моргнул несколько раз, пустив по щекам холодные струйки. Я вытерла их пальцами и счастливо разрыдалась на груди друга, которая снова вздымалась и опускалась, постепенно теплела и отогревалась и вновь наполнилась гулкими ударами сердца.
— Зачем ты это сделала? Так трудно подавлять свои эгоистичные порывы?
— Это был альтруизм чистой воды.
Вольный посмотрел на меня, слепо повернув голову.
— Того хуже, значит мне еще и ничего не светит.
— Ты же знал это.
Он вздохнул и потянулся.
— Знал, но надеялся до последнего мгновения. Любишь его?
— Ты только очнулся, а уже лезешь ко мне в душу.
— О, да ладно! — Вольный сполз на земляной пол и с силой захлопнул металлическую крышку.
— Тише ты! — шикнула я. — Мертвых разбудишь!
— Их ничто и никто не разбудит, — потом покосился на меня и немного отодвинулся, — надеюсь.
Я рассмеялась и напала на Вольного, осыпая того поцелуями и запуская в его шевелюру все десять пальцев.
— Потише, ладно? Я пока чувствую себя слегка подмороженным. Расскажи пока, что значили те разрушения во дворце, которые я видел краем глаза.
И пока я рассказывала, Вольный хмурился все больше, вертя в пальцах обугленный кусок с расплавленными гранями. Когда я затихла, дракон откинул голову и прислонился к холодной стене, прикрыв глаза.
— Зачем ты это сделала, Маша, мне было вполне хорошо там.
— Слишком хорошо для дракона, который даже не успел оставить в этом мире свой след.
— Я его и сейчас не оставлю, — прошептал Вольный и бросил то, что осталось от артефакта, подальше в темный угол. — И не надейся, что я буду рядом всегда, такое бывает только в сказках, а я не герой твоей сказки, Маша.
Я опешила и машинально пошла на выход за драконом.
— Хочешь сказать, что сиганешь со скалы и расшибешься о дно ущелья?
— А что, — хмыкнул он, — довольно-таки логичное завершение.
— Только посмей. — Зарычала я.
Вольный шел медленными шагами по долине, наполненной солнечными лучами и мягкой зеленью низкорослой травы. Он о чем-то глубоко задумался, а потом повернулся ко мне и сказал.
— Не думай, что я не благодарен. Быть в заточении ради того, чтобы дарить этому миру чистую энергию благородно, но утомительно. Я готов был делать это ради тебя, но только потому, что иного выбора у меня не было.
— А теперь?
— А теперь я выбираю ни тебя, ни Дариэна с Драко, ни даже этот мир.
Я схватила Вольного за локоть.
— Ты этого не сделаешь! Я выжгла в себе магию огня, чтобы вернуть тебя в этот мир и не собираюсь снова отпускать за грань.
— Отпустить уже навсегда, и не в плен безмолвного камня, а в объятия неизвестного, Маша. Что в этом плохого?
— Почему? — только и спросила я, а потом заплакала, но продолжала смотреть в его глаза, такие родные, такие живые, с пламенем внутри.
Вольный отошел от меня на несколько шагов, обернулся и улетел, даже не повернув на прощание свою наглую чешуйчатую морду.
— Монстр! — Заорала я на всю долину. — Бесчувственная тварь! Хладнокровная ящерица! — Орала я в пустоту, зная, что больше никогда его не увижу, а потом повалилась на траву и выплакала всю боль, которую копила в себе со смерти Вольного, все отчаяние и все надежды.
Одна, снова одна…
А потом выбросила себя к Храму, надеясь успеть втолковать этому упрямцу, что он не сможет повторить попытки Драко.
«И будет он охранять те Врата от всякого, кто пожелает их вновь открыть… И покарает того, кто приблизиться к ним с мыслью такой… И только одна душа будет служить камню и в камне том жить… отныне и во веки веков…»