Парни заоглядывались вслед за мной и запереговаривались, приходя к выводу, что она, конечно, странноватая, но да, что-то есть.
Кто-то из девушек вдохнул, явно собираясь продолжить тему – но я поднял взгляд, и Дженнифер закрыла рот, проглотив набранный воздух и все, что хотела сказать. Ноэль закатила глаза:
– Извращенцы! – и дискуссия была признана закрытой.
Ильза
После сцены в столовой отношения с одноклассниками каким-то стихийным образом выправились. Меня больше не цепляли. Парни поглядывали с интересом, девушки фыркали, но открытой враждебности больше не проявляли, и слава предкам. Мне же, сосредоточенной на собственных проблемах, некогда было анализировать и разбирать их взгляды, равно как и завязывать приятельские отношения. Да и желания такого не было, по правде сказать.
Я наслаждалась выпавшей передышкой.
Последний конфликт случился в тот самый день, что и происшествие в столовой, и теперь при участии того самого парня в футболке. К тому времени он, правда, успел переодеться в приличествующую всем студентам школьную форму.
Я уже сидела на своем месте в кабинете истории магии, когда блондин подошел и небрежно шлепнул на парту рядом со мной свой рюкзак.
Я бы не отреагировала на это никак, но он сам обратился ко мне:
– Ты села на мое место.
Я растерялась. Я не ждала от него подвоха почему-то – не после того, как он одним вопросом помешал травле в столовой. И не знала, как надо реагировать на такие слова. Сказать, что не знала, что это его место? Извиниться и уйти, пересесть? Что вообще говорят в таких случаях друг другу школьники? По крайней мере, те, которым не надо при этом умудриться не спустить с цепей бешено орущую свору.
– Это место было свободно. Учитель меня не поправил.
Если до этого в кабинете раздавались какие-то звуки, то теперь повисшее молчание стало полным. Окружающие замерли, в ожидании реакции блондина на мои слова.
Тот молчал. Выражение лица у него было ленивым, каким-то сонным, что ли. Складывалось впечатление, что парень медлителен и туповат. Вот только медлительные и туповатые люди не концентрируют на себе всеобщее внимание, их слова не отслеживают, затаив дыхание.
Паузу прервал мелкий и быстроглазый парень, сидевший позади меня. Он перегнулся через свою парту, дотянулся до рюкзака блондина и шлепнул его рядом с собой, и как ни в чем не бывало обратился к своему соседу:
– Дилан, освободи место, ты же видишь, будущему лорду Феррерсу негде кости кинуть.
К моему удивлению, поименованный Диланом отреагировал без всякого негатива, с чуть заметной ухмылкой. Сгреб свои вещи и собирался пересесть, когда вмешался блондин:
– Спасибо, Алан, но я уже определился, куда сяду, – иронично произнес он, и забрав свой рюкзак, опустился на место по соседству со мной.
Я внутренне подобралась.
Я готовилась к провокациям и собиралась приложить все силы, чтобы им не поддаться и не сорваться, но блондин вел себя настолько нейтрально, что вернее было бы сказать – безразлично. Он не обращал на меня никакого внимания, и я понемногу расслабилась, и внутренние твари перестали натягивать поводки, дрожа от нетерпения.
Сразу после занятия я нашла тьютора, рассказала ему о случившейся ситуации и попросила совета. Не знаю, что он предпринял, но когда я вошла следующую аудиторию, преподаватель счислительной магии перехватил меня словами:
– Мисс Шиас, это место свободно, можете сесть здесь.
И я вздохнула с облегчением – во-первых от того, что мои слова сочли не блажью, а поводом для вмешательства, а во-вторых, оттого что конфликт был исчерпан, толком не зародившись.
С этим парнем, Ричардом Феррерсом, как звали блондина наставники, или Ричи, как обращались к нему друзья, с ним лучше не связываться – особенно мне с моими проблемами, чутье и наблюдения показывали это совершенно однозначно.
Блондин был центром класса. В любом помещении, куда бы он не входил, школьники немедленно смолкали и сперва оборачивались на него, а потом возвращались к своим делам. Его мнение, высказанное лениво и незаинтересованно, почти мгновенно становилось мнением класса. Перед ним не то чтобы заискивали – скорее, старались не сталкиваться.
Учился он так же, как и делал все остальное – вроде бы лениво, незаинтересованно, но безупречно. Туповатый верзила, по лицу которого сложно было предположить наличие интеллекта, по всем заданиям неизменно получал высший бал…
…еще от него хорошо пахло. Запах, который я учуяла еще в столовой, странным образом меня успокаивал, отвлекал от собственных страхов – и тогда, в классе, я только к концу урока спохватилась, что не испугалась срыва. Я обиделась, растерялась и не сразу нашла, что сказать, но не испугалась, что неуправляемые эмоции оборвут поводки.