Такая тоска навалилась — хоть вой, душу выворачивало, сбежать бы от нее на край света. Звездочки рассеялись и хрустальный звон, истаивая, отдалялся, уходил, оставляя горький осадок чего-то неизбежного, непоправимого.
Ей стало вдруг очень холодно и неуютно на этом празднике, пищалки, смех и говор врезались в мозг какофонией, доставляя почти физическую боль, заставляя морщиться, зажимать уши.
Минута и девушка встала с лавки, вышла из-за стола и побрела в княжий терем, к себе. Гневомир только вслед глянул недоуменно, но не пошел проводить, расценив, что осерчала на него Солнцеяровна, а сердить боле не хотелось, с нее станется, вовсе рассорится. Миролюб губы утер, встал, сотоварищу кивнул- провожу от греха, темно все ж, не заплутала б.
Халена, нетвердо ступая, дошла до терема, к себе за занавесь прошмыгнула и плюхнулась на лавку. В голове шумело, плыли перед глазами радужные круги, укачивали, синие глаза мерещились, в тоску вгоняли. Она вытащила светлую склянку, покрутила перед носом, пытаясь разглядеть в темноте, и поставила на сундук у лавки, разделась и под одеяло нырнула, и вдруг расплакалась, как ребенок: Где же ты, где?!
Миролюб сидел за занавеской, привалившись спиной к входному косяку, и слушал ее всхлипы не в силах ни уйти, ни к ней зайти, чтоб успокоить. И больно было оттого, что не по нему она себе душу рвет, а по тому, что далече и не слышит ее, не успокоит.
Отчего ж так устроен мир? Вот он, бери голыми руками, что хошь делай, жизнь отдаст, да еще и поблагодарит, а тот, кто знает — люба ли она ему так? Нужна ли?
Всхлипы давно стихли за занавеской, а Миролюб все сидел, глядел в темень через открытую на улицу дверь и слушал дыхание Халены, радуясь и этой малости.
Г Л А В А 18
Пит нашел атмосферу Кефесского дворца тяжелой и угнетающей, заунывной, словно в склепе. Ричард заперся на своей половине и сидел как сыч, в гордом одиночестве. Крис несказанно удивил, встретив друга настолько холодно, как не каждого чужого, незваного гостя встречают.
— Что прилетел? Мидон без правителя оставил? Что тебе здесь делать? — вопрошал граф, кривясь и настороженно поглядывая на Пита.
— Ничего, справятся, — махнул тот рукой, делая вид, что не заметил неприязни друга, и пристроил свое мощное тело на диване, поближе к столику с фруктами и печеньем.
Крис нервно заходил по комнате, то и дело запинаясь об углы кресел и поглядывая то в окно, то на ухмыляющуюся физиономию Пита, вылавливающего из вазы понравившееся ему печенье.
— У вас здесь, смотрю, веселье в разгаре? Ричард…
— С ума сходит! — зло прошипел Войстер, остановившись, и пнул кресло ногой, вымещая на нем свои негативные эмоции. — Всех затерроризировал: Анжину до слез доводит, напивается как простолюдин, хулиганит, всю охрану перебил, гадости говорит, меня игнорирует!
— А что Анжина? Узнал что-нибудь? Что она затеяла? Зачем? Давления нет?
— Нет! Сама она решила, потому что другого любит и жить больше с Рич не желает!
— Шутишь? — не поверил Пит.
— Нет!
— И кто счастливец? — хмыкнул недоверчиво.
Граф гордо вскинул подбородок, тряхнув светлыми локонами, но промолчал, не решившись более явно обнаружить свою причастность к данному делу.
Пит засмеялся, кинув недоеденное печенье на стол:
— Ох, комик! Только не говори, что это ты, чучело убогое!
— Не смей! Я не хуже Ричарда между прочим! — занервничал Крис, потеряв свою надменность.
Пит иронично выгнул бровь и посмотрел на него, как на тяжелобольного:
— Ты, друг мой, на солнышке что ли перегрелся? Ты-то тут причем, чудо шизанутое? В зеркало на себя глянь!
— Много ты понимаешь! — презрительно скривил губы Крис.
— А ты? Что хвост-то распустил, павлин ты мой ощипанный? Уж не даешь ли ты мне понять, что Анжина тебя выбрала? Не мелковат для нее? Она, конечно женщина со странностями, но с умом дружит… Дружила.
— Я не хуже Ричарда! И тебя это не касается. Сами разберемся! А от нее подальше держись, понял?!
Пит хмыкнул и скорчил насмешливую гримасу:
— Эпидемия горячки!
— Не твое дело!
— Повторяешься. Над своим лексиконом поработай, словарный запас расширь, если под стать Ричарду хочешь быть, — Пит встал, стряхнул крошки с рук и вышел, не глядя на раздраженного Криса. Не в себе дружок, явно, словно боится чего-то, вот и нервничает. С ним и в лучшие времена без вреда для психического здоровья разговаривать трудно было, а сейчас и вовсе чокнулся, ерунду какую-то несет. Нет уж, лучше сразу к Анжине с вопросами, больше шансов правду услышать.
Пит нашел королеву в видиозале. Она полулежала на диванчике и, попивая чай, смотрела какую-то сентиментальную мелодрамку.
`Не уходи, Марлен, останься! — завывал импозантный красавец с экрана, с мольбой на лице протягивая руки к светловолосой стервочке с холодным личиком. Пит хмыкнул, качнул головой и отключил экран:
— Привет, королева Мидона, — и плюхнулся в кресло напротив. Анжина села, с удивлением воззрившись на него, и расцвела, хлопнула в ладоши:
— Пит! Какой же ты молодец, что прилетел! Наконец-то хоть один нормальный, веселый человек в этом склепе появился!
— Да уж, с последним я полностью согласен, — улыбнулся тот, разглядывая королеву.
Ее наряд несколько удивлял: прозрачный сарафан без бретелек с плотной выбивкой в виде распустившихся лилий на груди и бедрах с бахромой по подолу прикрывал лишь то, что мог прикрыть далеко не целомудренный купальник, а количество украшений настораживало: массивные серьги из топазов почти ложились на плечи, широкое колье, штук десять тонких золотых браслетов на запястье, кольца почти на каждом пальце и пояс из бриллиантов на талии. `Осталось кольцо в нос и браслеты на лодыжки.
— Оригинальный наряд, — оценил Пит.
— Нравится? — Анжина встала и прошлась перед ним, покрутилась, выказывая то ли достоинства наряда, то ли собственной фигуры. Пит отвел взгляд, еле сдерживая смех:
— Произведение ювелирного искусства. Придворный имиджмейкер Д'Анжу сотворил?
— Шевриз! — с превосходством парировала женщина.
— Да ну? Тебе оч-чень идет, правда… драгоценностей на мой вкус маловато, а материи многовато.
— Смеешься, да? — подозрительно прищурилась королева и подперла бедро ладонью, ножку вперед выставила, головку чуть склонила…
— Замри, — парень выставил вверх палец и оглядел ее сверху вниз. — Просто сублиматический перформанс! Уроки дефиле тоже от Шевриз брала? Какая грация, какое изящество!
— Да ну тебя, — надула губки королева, услышав насмешку в голосе. — Вам бы все иронизировать, граф!
— Отнюдь, Ваше Величество, зависть это, при моей комплекции-то так не изогнешься, — Пит встал и попытался придать своей фигуре изящную позу, изогнув конечности в замысловатом `па'. Получилось нечто среднее между судорожным припадком и эпилепсией, закончившихся ступором. Анжина звонко рассмеялась:
— Медвежонок!
— Да, уроки танцев не пошли мне на пользу, неуклюж, увы! — с комично- покаянным видом сообщил парень и для большей убедительности приложил руку к груди, склонившись, и внимательно посмотрел на королеву. — А вот из Криса, наверное, неплохой танцор получился бы…
— Понятно, — недовольно поджала губы королева. — Только не читай мне нотации, не твой стиль. Пойдем лучше в парк, пикничок устроим, повеселимся? Или в город махнем? Скучно здесь, хоть вой. Илжи на Хиласпи улетел, Ричард грубит, пьет и вообще…
— Крис…
— Интересно, я с кем-то должна общаться? Общество слуг и ПэМ, меня не устраивает, а больше не с кем. Если хочешь знать — я тебя ждала, один ты у нас, незаменимый по части развлечений. Думала, по зову сердца прилетел, а ты по долгу службы и дружбы, да? На путь истинный наставлять станешь? Давай завтра, а? Сегодня веселье, завтра рутина. Не будьте занудой, граф! — Анжина медленно подошла к Питу и, сложив ладошки на его груди, заглядывала в глаза с насмешкой и явным превосходством — знает, что хороша.