— Жаль, что ты такой зануда и бука, — вздохнула Анжина. — Совсем не заходишь ко мне, а почему? Я скучаю, между прочим.
— Есть когда?
— О тебе!
— А-а…
— Я серьезно. Я еще надеюсь, что наши отношения наладятся.
— Ты так глупа?
Женщина настороженно прищурилась:
— Ты действительно хочешь войны?
— Она уже идет, если ты не заметила. А вот первое попадание в твои окопы, — мужчина вынул из кармана пиджака стопку счетов и, порвав их, положил на стол. Мило улыбнулся на удивление клона. — Платье великолепно, но тебе придется его вернуть.
— Не мечтай, — презрительно скривила губы. — У нас был договор: я помогаю тебе, ты не ограничиваешь меня в плане свободы и средств.
Взгляд короля стал тяжелым, давящим: некстати она о свободе заговорила, напомнила о своем поведении.
— Не дуйся, немного пошалила, но ты сам виноват, — правильно расценила его взгляд женщина. — Был бы со мной ласков, мне бы не пришлось искать внимания на стороне. Еще можно все изменить.
— Нет.
— Глупое упрямство.
— Мне послышалось или ты действительно угрожать вздумала?
— Тебе придется оплатить счета и оплачивать их в дальнейшем, иначе я дам знать Зор, что раскрыта. Не стану отвечать на письма, появляться на людях. Заставить меня силой?… — Анжина встала. Стремясь отойти от короля на безопасное расстояние — судя по его взгляду и лицу, он уже готов был к грубости. — Ты можешь, но есть масса способов дать понять, что меня принуждают. У тебя нет выхода, Рич… если ты всерьез озабочен желанием соединить семью. А может, подумаешь: зачем тебе та Анжина? Меж нами нет разницы.
— Как меж небом и землей… Я оплачу счета — первый и последний раз.
— Чудно, — вплеснула ладонями, заулыбалась. — С тобой можно договориться. А жить в мире?
— О каком мире может идти речь?
Анжина и Ричард смотрели в глаза друг друга и она поняла, что приговор вынесен и обжалованию не подлежит, и если б не та, которую она замещает, был бы приведен в исполнение здесь и сейчас. Он же увидел непонятное сожаление, что, только появившись, скрылось за томностью и лукавством.
— Что ж, невозможно иметь все, — согласилась подозрительно легко и указала Ричарду на кресло. — Садись, я как раз собралась пить чай, составь мне компанию.
— Что на этот раз в твоем ассортименте ядов? — усмехнулся недобро, но в кресло сел.
— Обижаешь, абсолютно ничего. Да и откуда взяться? — защебетала, разливая горячий чай по чашкам. — Твой волкодав следит за мной и чуть что хватает с возмутительной силой. Твой Кирюша занимательный субъект: деспотичен, подозрителен…
Ричард внимательно смотрел на женщину, пытаясь понять цель и смысл ее лояльности и болтовни: что она затеяла на этот раз? Что ей надо? И вдруг подумалось: а с чего вдруг клон утруждает себя, разливая чай? Ответ он получил на секунду позже, чем догадался. Эта секунда и спасла ему зрение.
Клон выплеснула ему воду из чайника в лицо в тот момент, когда Ричард чуть отклонился, отворачиваясь. Кипяток ожег щеку, шею, грудь, но в глаза, как метилась Анжина, не попал. Король вскочил, невольно вскрикнув от боли, и попытался достать негодяйку, но та отскочила и, схватив с со столика у зеркала длинную пилочку для ногтей, попыталась вонзить ее в горло королю, пока тот плохо соображал, находясь в шоке от боли. Однако клон не рассчитала рост мужчины и ловкость: Ричард чуть отпрянул назад, и пилка вошла в грудь, вспарывая мышцы, словно нож. В тот момент, когда мужчина без раздумий отправил женщину в нокаут, в комнату влетели Кирилл и охранники.
Ланкранц поморщился от боли, уставился исподлобья на Шерби.
— Опоздал, — согласился тот. Охранники прижали к полу пытающуюся подняться Анжину, а Кирилл хотел помочь королю выйти, прикрыв собой, на всякий случай. Но Ричард оттолкнул его и прошагал в коридор, по которому уже бежал Пит, услышав звук тревоги.
— Что это значит?! — оглядел друга с беспокойством. — Неужели она?
— Это значит, что развод Паулу уже не нужен, — разжал губы мужчина.
— Ему нужна ваша жизнь, — помрачнел Кирилл, сообразив.
— Да.
Они смотрели друг на друга и без слов поняли, что из этого следует: Паул уверен, что Анжина не вернется, и делает ставку на клон, что будет править после смерти Ричарда. Если же та пошла в атаку, решилась убрать короля, то вывод единственный — она получила приказ, а если лично от Паула она его не получала, ни через любовников и визион, значит его передали другим путем, тем, что не просчитан.
— Но как? — спросил Кирилл и побледнел, сообразив: Кто-то из своих.
— Да.
— А мне объясните или будете межсобойчик устраивать?!! — заорал Пит, раздраженный тем, что не может так быстро сложить произошедшее и сделать выводы, как друзья. Да и вид Ричарда его нервировал — обожженное, покрасневшее лицо, окровавленная рубашка и взгляд, что был мрачен, как у демона.
— Ты на викерс персонал проверил? — в ответ спросил Ричард.
— Когда?! Народу на территории дворца — мама дорогая! Коста занялся, помогает — проверяет! А ты что стоишь?! Зови врачей! — закричал на Кирилла.
— Сам дойду, — разжал Ланкранц посеревшие губы. Его не волновал ожог, поверхностная рана на груди, как в принципе не волновала собственная судьба. Но то, что предатель — человек Паула среди своих, вводило в состояние, близкое к безумию, и хотелось разровнять дворец и прилегающую к нему территорию, чтоб хоть так достать врага.
А что с женой — Ричард думать себе запретил, иначе желание взорвать дворец станет самоцелью.
— Всех проверить, всех! — процедил король.
— Занимаемся.
— Куклу не трогать!
— Ну, что ты? Как мог подумать?… Мы ей приз выдадим, карамелью! — рявкнул Пит. Видимо его переполняло негасимое желание, сродное желанию короля.
Шерби кивком показал ему — отведи Рич к врачу, и тот, подталкивая в плечо, спину, заставил Ричарда идти.
Глава 15
Небо бездонно и прекрасно.
Халена смотрела на облака, острые пики елей, темные раскидистые лапы кедров и слушала мерный скрип колес по каменистой дорожке.
Куда ее везут? Зачем? — подумала только и вновь то ли заснула, то ли потеряла сознание.
Небо стало темным, скрип еле слышным. Лес густым, черным, как всадники, что идут рядом. Красивая у Карола лошадь — молодая, резвая. То и дело косится на Халену, а та лишь слабо улыбается ей — ничего у меня нет для тебя, извини, милая…
Кто-то поил ее. Кто? Не знала, не видела. Лишь удивилась — кому охота возиться? Зачем?
И опять уснула.
Она открыла глаза и увидела седые волосы Карола. Нет, не похож он на старика. Тогда почему седой? И кого он ей напоминает?
Покосилась по сторонам — все тот же лесной пейзаж, разбавленный парой десятков всадников. Воины в черном, но в отличие от лютичей одежда богатая, добротная и вооружение на порядок, а то и два выше. На поясе мечи, через грудь кожаные ремни, что держат за спиной арбалеты и тулы. Волосы у всех длинные, не собранные, ложатся кому на колеты, кому на широкие плащи. Лица, как из гранита вытесаны. Не люди, а монументы воинской доблести. Вот только последней много меньше, чем хитрости да подлости.
Халена поморщилась, трогая рану в боку. Странно, перевязали, что ли? С чего вдруг такое милосердие проявляют? Покосилась на свое ложе — еще больше удивилась — на мехах лежит, в повозке.
Прищурилась на Карола. Тот одними глазами усмехнулся и взгляд отвел.
`Ладно, повременим с расспросами, сил наберусь пока', - решила.
Интересно, а… А впрочем, и так ясно, спрашивай — не спрашивай, проверяй — не проверяй — нет при ней оружия. Один нож на поле остался рядом с Маликом, другой с Миролюбом уплыл, а меч, вон у седла Карола прикручен — рукоять узорная выглядывает.