— Вы хотите сказать, что за мной следили?
— Как же иначе они узнали, когда можно забраться в квартиру? Однако они не рассчитывали на то, что ты заберешь шакала с собой, иначе, бьюсь об заклад, он бы тоже исчез.
Мне стало не по себе. Я встала, взяла сумочку, вытащила из нее фигурку и вернулась на прежнее место. Мы с доктором Келлерманом долго молчали и смотрели на шакала.
Наконец он сказал:
— Лидия, вызывай полицию.
— Нет, — быстро возразила я. — Полицейским тут делать нечего. Они не найдут ни отпечатков пальцев, ни ключей к разгадке, и вы знаете это. И что же они станут дальше делать?
— Тем не менее, в твою квартиру забрались и кое-что похитили.
— Доктор Келлерман, чем полиция может помочь? Найти и вернуть потрепанную коробку? Нет, не надо никакой полиции. — Держа шакала кончиками пальцев, я начала машинально вертеть его. На ощупь фигурка была холодной и гладкой. Морда животного внушала суеверный страх, пасть была плотоядно оскалена, глаза широко раскрыты и похожи на человеческие. Необычно длинные и заостренные уши придавали шакалу нечто дьявольское.
Я была растеряна, но попыталась неуклюже пошутить:
— Трудно представить, чтобы за этим страшилищем охотится международная шайка воров. — Я пыталась нащупать хоть какой-нибудь мотив. — Но зачем он им? Все это так неожиданно, ума не приложу, как поступить дальше. Я не из тех, кто привык к подобным тайнам или сюрпризам. Сегодня в час дня в моей жизни произошел неожиданный поворот. Мне вдруг позвонила сестра, от которой не было ни слуху, ни духу целых четыре года. Я получила посылку с необыкновенным подарком, причем без каких-либо объяснений. А теперь… — я указала на комнату, — произошла кража. Какую бы тайну ни хранил этот шакал, она для кого-то очень важна. Я тоже хочу ее разгадать, потому что вломились не в чью-то, а в мою квартиру. Интересно… — Мысли в моей голове снова начали путаться, стремительно обгоняя друг друга. — Сколько может стоить эта вещь? Вы говорили, что она может быть ценной, если окажется подлинной.
— Да. Но вряд ли она стоит огромных денег. Это лишь одна фигура из всего комплекта. — Он пожал плечами. — Может быть, она ценна для коллекционера. Но не настолько, чтобы вламываться в чужую квартиру.
— И украсть коробку вместе с оберткой! Вот это совсем непонятно. Что в этой вещи такого? — Я поднесла шакала к свету, словно тот был прозрачным и внутри него — ответы на все вопросы. — Вы говорите, что были и другие фигуры?
— В Древнем Египте, но сегодня я не…
— Доктор Келлерман, если бы сохранился лишь этот шакал, то, наверно, он обладал бы большой ценностью?
Он пожал плечами.
— Вполне возможно. Но ведь мы же точно знаем, что это не единственная фигура.
— Разумеется. Об этом свидетельствует фотография в нашей книге. Там видны другие фигуры. В таком случае, почему именно эта фигура? Если только не… — Вдруг меня осенило: — Если только кто-то не пытается собрать весь комплект, а ему не хватает этого шакала — последней фигуры. А какова была бы цена всего комплекта? Комплекта «Псы и шакалы»?
— Думаю, он был бы бесценен.
— Хорошо. Предположим, кто-то в течение многих лет собирает эти фигуры вместе и до полного комплекта осталось найти, ну скажем, одну или две из них. Мой шакал стал бы ценным для такого человека. Значит, он мог бы попытаться украсть у меня эту фигуру.
— Лидия, это абсурд. Такой коллекционер просто обратился бы к тебе и предложил бы немалые деньги. Ты насмотрелась детективных сериалов. Любой коллекционер антиквариата попытался бы заполучить твоего шакала на законных основаниях, понимая, что он может оказаться всего лишь безделушкой или сувениром. Лидия, по-моему, ты упустила самое важное во всей этой головоломке. Главное отнюдь не в том, что кто-то проник в твою квартиру, украл коробку и даже не в стоимости этого шакала.
— Тогда в чем же?
— Дело в твоей сестре Адели.
— Адель! — Я всплеснула руками. — Ну конечно же! Она ведь заварила всю эту кашу. Но разве это не ведет нас к неведомому коллекционеру? А что если он собирался купить шакала у Адели, но та не захотела его продать? Положим, она отказалась от его предложения и отправила фигуру мне. При таком раскладе многое проясняется.
— Да, — задумчиво сказал он, но по выражению лица доктора я видела, что такая версия ему не по душе.
Я понимала, что он чувствует. Чем больше мы размышляли над этим делом, тем более запутанным оно становилось. Похоже, ни одно из наших предположений не вело к цели. Вот если бы шакал оказался полым и внутри него хранились бы украденные бриллианты, все стало бы намного понятнее.