— Теперь зато смотрит. И как смотрит!
Не скрыть злости, не спрятать запала гневного огня, безрассудной ярости. И откровением, ушатом ледяной воды в костер:
— Я приворожил его, Дагги! Тогда еще! Мне тринадцать только было. Сил не было видеть, как он мимо меня проходит. Понимаешь ли? Нет? Поздоровается, кивнет и — мимо!
Замолчал Рэй, взволнованно, тяжело дыша. Вздохнув, подошел к Да-Дегану, взглянул зелеными усталыми глазами в бесстрастные серые.
— Знаешь, как это просто? Я не раз видел, как бабка мужиков к своей юбке привязывала. Вот и сам…. Не мог я без него. Боялся с ума сойти, щенком был, а как в огне горел. Взгляды ловил, ревновал его, метался…. Потому и привязал. Потому его ко мне и тянет. Все знаю, что скажешь, Дагги, только…. Лучше убей. Меня убей.
Навалилась тишина, объяла со всех сторон, и в вату проваливались чувства. Словно в разноцветном калейдоскопе, только очень медленно сменялись картинки мира. И не было повода не верить.
Притянуть бы голову Рэя к своему плечу, успокоить, как когда-то давно! Только разве этим успокоишь? Разве приникнет теперь к его плечу юнец?
— Ну что такое ты говоришь, Рэй? — дрогнул голос, перехватило дыхание. — Тебя, убить? С ума сошел!
— Погоди, Дагги…. Погоди! Не перебивай меня! Я навряд ли захочу вернуться к этому разговору… потом…. Потому что потом был ад. Этот бунт! Не твоя вина, что не сумел увезти нас. Я ведь все понимаю! Я и сам, хоть и учился у Стратегов, но запаниковал тогда, наверное, еще и потому, что понимал что происходит. Одно — теория, совсем иное, когда это происходит здесь и с тобой! А когда попал в руки Корхиды…. Дагги, я ведь мог убить его! Сейчас понимаю, мог бы, а тогда…. Он пообещал, что если только выкину один из обычных своих фортелей, он убьет и отца, и Иланта, и тебя…. Когда он пытал меня, я старался держаться, Дагги, из последних сил пытался. Старался держаться и не выть в голос, чтоб не показать как мне больно! Никогда не думал, что может быть так больно! Никогда не видел, что кому-то чужая боль добавляет сил. Самое страшное, что я помню — это лицо Энкеле! Я тогда понял, что мы обречены. И я, и отец. Не мог Корхида позволить жить тем, кто видел, как он упивается болью. Я умолял отца молчать, забыть все коды, не говорить ни слова! Дали небесные, Дагги! Порой мне снится то былое, в кошмарах….
— Но Хэлан все-таки сдал все коды, все шифры….
— Отец сломался, когда Энкеле стал меня насиловать, — вздрогнув, Рэй обхватил руками плечи и вновь взглянул в лицо Да-Дегана. — Что происходило потом, я помню как во сне…. Помню, как Энкеле подошел ко мне на прощанье и передал привет от Локиты, как поджог дом, оставив меня в одной из комнат, зная, что самому мне не выбраться. Да мне было все равно…. Какое-то благостное, странное отупение, я и не пытался больше бороться. Не было сил. Вытащил меня Хэлдар. Не знаю, как он понял, где меня искать, как сообразил, что мне грозит смерть…. Черный, как черт! Злой, страшный! Никто больше не рискнул сунуться в огонь. А ты говоришь — трус, слизняк…. Он не трус, нет. Именно Хэлдар выхаживал меня тогда. Он сумел на первых порах утаить от Энкеле, что я выжил. И мне б дураку молчать в тряпочку, жить в его доме, быть рядом…. Потому что ничего мой приворот и не значил! Он любил меня! Любил, Дагги! Только не хотел щенку, как ты говоришь, жизнь портить! Да я б и молчал, и был бы счастлив, если б он сам не сказал мне потом, что с отцом сталось. Я спросил, а он соврать мне не смог! Ну, почему он не соврал?! Почему?!! А на меня накатило, вмиг, сразу, помрачение какое-то нашло….. Кричал на него, безумствовал! Ни боли не чувствовал, ничего, кроме отчаянья…. С того дня стоит на свет выползти — ожоги по коже. Как нетопырь, от солнечного света прячусь….
— Рэй?
— Я сам приказал отвезти меня к Ордо. Забыл, идиот, о том, что Энкеле Аторису любую небылицу наплетет, а Ордо поверит…. Так что не жалей, не нужно! Сам дурак потому что…
Дрогнуло в груди, застучало часто, словно долго-долго бежал, жаром кинулось к горлу и в голову.
— Рэй….
Снова встретились взгляды. Усталость сочилась из глаз Рэя, сочувствие из глаз Да-Дегана.
— Прости меня, — тих голос Да-Дегана, словно боится спугнуть тишину, ту робкую ауру доверия, что пришло и несмело стоит на пороге. — Я — подлец….
Подошел Рэй, аккуратно коснулся ладонью ладони, удерживая в своих руках.
— Мне давно надо было тебе рассказать. Только я думал, ты сам поймешь…. Многомудрый…..