Она опустила плечи.
— Хорошо, — сказала она, — значит, тогда ты откладываешь свою встречу и проведешь отпуск со мной?
— Ну, я не могу этого сделать. Не сейчас. Кендрик сейчас в центре событий, он тесно связан с другими. Если я не приду, это испортит все дело для остальных.
Она пристально посмотрела на него.
— Очень хорошо. Обещание есть обещание, насколько я понимаю. Но тогда… не беспокойся. Я не собираюсь расставлять тебе ловушки. От этого ведь не будет никакой пользы, не так ли? Однако, в случае, если я стану поддерживать эту нашу связь, ты отложишь свою игру?
— Я не могу… — его охватил гнев, — Нет, черт побери! — заорал он.
— Тогда прощай, Колин, — сказала она и ушла. Он долго смотрел на дверь, которая закрылась за ней.
В отличие от исследователей космического пространства вокруг Титана и Сатурна, корабли, которые высаживались на луны без атмосферы, были просто модифицированными шаттлами «Луна — космос», надежными, но с ограниченными возможностями. Когда глыбообразная форма скрылась за горизонтом, Гарциласо сказал по радио:
— Мы потеряли корабль-разведчик из виду, Марк. Должен сказать, это несколько улучшило вид. Один из сменных микроспутников, которые кишели на орбите, прервал его слова своим появлением.
— Ты бы лучше следил за маршрутом, — напомнил ему Данциг.
— Боже, ты и в самом деле зануда, не так ли?
Тем не менее, Гарциласо расстегнул свое реактивное ружье у бедра и выпрыснул яркую флюоресцирующую краску, которая образовала круг на земле. Он будет делать это с интервалами в пределах видимости, пока его компания не доберется до ледника. За исключением тех мест, где толстым слоем лежала пыль на реолите, следы были слабозаметными, особенно при слабом притяжении, а там, где путник шел по нескончаемым скалам, их и вовсе не было видно.
Путник? Нет, скорее прыгун. Три идущих ликующих человека, слегка неуклюжие в скафандрах с мешающими им блоками жизнеобеспечения, инструментами и запасами продовольствия. Голая почва неслась у них под ногами от спешки, а льды перед ними неясными очертаниями высились во всем своем великолепии.
Не было слов, чтобы описать все это, их действительно не хватало. Можно было говорить о пологих склонах и ряде базальтовых столбов в вышине, на высоте, приблизительно в сотню метров, пики которых поднимались еще выше. Можно было описать изящно изогнутые ярусы, поднимающиеся вверх то тем крутым склонам, кружевные парапеты, и рифленые утесы, и арочные пространства карстовых образований, полные удивительных загадок, таинственные синие глубины и зеленые там, где светлился через полупрозрачные породы, сияние драгоценных камней на фоне белизны, где блеск и тени переливаются извивающимися порогами — и это, хотя и не вполне, соответствовало лишь раннему сравнению Скоби с Гранд Каньоном.
— Остановка, — говорил он в сотый раз, — Я хочу сделать еще несколько фотографий.
— Разве их поймет кто-нибудь, кто тут не был? — прошептала Броберг.
— Возможно, и нет, — сказал Гарциласо тем же приглушенным тоном. — Может быть, никто, кроме нас, и не поймет.
— Что ты хочешь этим сказать? — требовательно прозвучал голос Данцига.
— Неважно, — огрызнулся Скоби.
— Я полагаю… что знаю, — сказал химик. — Да, это великолепная картина, но вы позволяете ей себя гипнотизировать.
— Если ты не прекратишь болтать чепуху, — предупредил Скоби, — мы отключим тебя от цепи. Черт возьми, у нас полно работы. Следи за дорогой.
Данциг глубоко вздохнул.
— Простите. Эй, а вы нашли разгадку к природе всех этих вещей?
Скоби направил свою камеру.
— Ну, — сказал он, немного смягчившись, — различные тени и материалы, и несомненно, разнообразные формы, кажется, соответствуют спектрам отражения, которые дают пролетающие над планетой тела. Состав — это смесь или путаница, а может и то и другое, различных материалов, и различается в зависимости от местоположения. Очевидно, это — замерзшая до состояния льда вода, но я уверен, что и двуокись углерода тоже, и я могу поспорить, что и аммоний, и метан, и еще предположительно и другие элементы.
— Метан? Разве он может оставаться твердым при такой температуре окружающей среды в вакууме?
— Нам необходимо выяснить это наверняка. Однако я предполагаю, что большую часть времени тут достаточно холодно, по крайней мере, для метановых пластов, которые встречаются тут внутри, где на них оказывается давление.