— Красавчик, остановись, — приказала я. — Не злись в тот день, когда ты попросил меня выйти за тебя замуж.
— Боюсь, что моя злость продлится еще какое-то время, Ангел.
— Почему? — Спросила я.
— Потому что я пробовал заниматься в спортзале, не помогает. То, что приводит меня в хорошее расположение духа, пока недоступно, а ты спишь рядом со мной. Так что, пока ты не вернешься в строй, тебе придется смириться с моим раздражением.
Мои ноги подкосились от этой мысли, и я прошептала:
— Мы могли бы...
Его глаза страшно потемнели, и он прорычал:
— Ни за что, бл*дь.
Что ж, это было исключено.
— Я могу сделать все рукой, — предложила я, его глаза вспыхнули нестрашным образом, а затем снова стали темными и пугающими.
— Взаимно должно быть, — постановил он.
— Тогда ты мог бы…
— Дасти, говоря об этом, ты делаешь только хуже.
Я заткнулась.
И проворчала:
— Отстой, что мы не можем отпраздновать нашу предстоящую свадьбу, занимаясь непристойностями.
Майк ничего не ответил, поэтому я продолжала ворчать.
— И это несправедливо, что ты говоришь, что я не могу ныть, потому что привязана к этой кровати, а ты можешь, потому что у тебя плохое настроение, потому что ты ничего не получаешь.
— У меня не будет портиться настроение, если Дебби перестанет поднимать свою уродливую голову, ты перестанешь ныть и дергаться, будто тебя не подстрелили три недели назад, и также перестанешь говорить о сексе или о том, что мы не можем делать.
Я снова заткнулась.
А потом спросила:
— О чем еще нельзя говорить?
— Ни о чем, — ответил Майк. — Почитай лучше книгу. Я купил тебе двадцать книг.
— Я не люблю читать, — сказала я ему.
— Тогда используй эту прекрасную возможность, чтобы найти новое хобби, — парировал он.
— Мы серьезно сейчас говорим об этом? Мы собираемся стать Бики и Бикрамом Макбикерсонами? — Разозлилась я, а Майк расхохотался.
Лейла подняла голову и радостно задышала в его сторону.
Я уставилась на собаку Майка. Затем впилась взглядом в Майка.
— Я не шутила, — огрызнулась я.
— Да, ты не шутила, — сказал Майк, все еще смеясь.
Я снова заткнулась.
Затем выпалила:
— Забыла тебе сказать, мне нравится это кольцо. Оно прекрасно. Вероятно, слишком дорогое, но я упомянула об этом лишь мимоходом, чтобы ты не разозлился. И Джерра охала и ахала над ним целых пятнадцать минут.
— Рад, что тебе понравилось кольцо, Ангел. Самое приятное, что ты упоминаешь об этом мимоходом, будто только что сообщили, что к нам вторглись китайцы и их непредвиденная атака разрушит наши планы на ужин.
Я снова уставилась на него.
Затем его слова окончательно дошли до меня, и я почувствовала, как улыбка расплылась по лицу.
Поэтому поделилась:
— Препираться с тобой — весело.
— Это хорошо, потому что у нас впереди целая жизнь.
Я затряслась от смеха, и хорошее настроение Майка испарилось, когда его глаза переместились на мою грудь, он нахмурился.
Я подавила смех и прошептала:
— Майк, я прошла ту грань, когда мне больно было смеяться. Поверь мне.
И это была правда. Когда Джерра и Хантер появились на следующий день после ранения, и Джерра рассмешила меня в больнице, было чертовски больно. Они оставили детей с родителями Хантера, и Хантеру пришлось вернуться. Но Джерра осталась, заявив, что ее долг, как подруги, быть рядом и, как всегда в случае с Джеррой, она не солгала.
Его глаза вернулись ко мне, и хмурое выражение прояснилось.
Я продолжала шептать, уверяя:
— Со мной все будет хорошо.
Его глаза скользнули по моему лицу, затем он протянул руку и провел пальцами по моему подбородку.
Это было так мило.
Затем он опустил руку на кровать и прошептал:
— Да.
— И скоро мы снова сможем заняться сексом.
Он ухмыльнулся и повторил:
— Да.
— И после этого мы поженимся.
Майк просто продолжал ухмыляться.
Я продолжила:
— А потом займемся зачатием детей.
Ухмылка Майка стала шире.
Я убрала руку с Лейлы, накрыв его руку, лежащую на кровати, его пальцы сомкнулись и соединились с моими.
— Я люблю тебя, Джонатан Майкл Хейнс.
Его рука сжалась.
Затем он прошептал:
— Да.
Он мог просто сказать: «Да».
Но его прекрасные глаза, такие близкие, заглядывающие глубоко в мои, сказали мне гораздо больше.