– Вот ты где. А я ищу тебя, – появление Миши в наших рядах сродни второму пришествию.
Он ведь сегодня должен быть на практике со своей группой. А тут раз! И вышел из-за угла.
– Это тебе, – особо не церемонясь или хотя бы соизволить поприветствовать нас, братик протянул коробочку. – И тебе, – Адель тоже подарок преподнес.
– Что это? – вертела в руках небольшую обитую бархатом коробочку.
– Не мог же я не побаловать своих любимых девочек, – вампир по-мальчишески улыбнулся, вот узнаю братика.
И пока я точно так же открыто ему в ответ улыбалась, Адель распотрошила свою коробку и извлекла на свет нечто, очень похожее на перепелиное яйцо, только зеленого цвета в ровные синие квадратики.
– Да это же пхар! Миша-а-а! – заверещала соседка и бросилась на моего братика с обнимашками-целовашками.
Так, тут милости происходят, а я ни черта не понимаю. Но, кажется, сегодня Миша будет проводить ночь у нас. То есть не у нас, а у Адель на аудиенции. Нужно проверить заклинания на звукоизоляцию и поставить еще три уровня. Чтоб уж наверняка не слышать и не завидовать.
– Кто такие пхары? – надо же прекращать спектакль двух актеров. Завидно ведь.
– Кто-то сказал, пхар? – будто из ниоткуда возник Черош и посмотрел на нас как на разбойников с большой дороги.
Нет, он не испугался. Он просто не воспринял нас всерьез. Блондинчик источал неприкрытое презрение. Вот что мы ему плохого сделали?
– Не твоего ума дела, пес! – фыркнула Адель, взяла нас под руки и без особых сопротивлений повела нас в комнаты.
Заодно и рассказала про пхаров. Оказывается, это певчие птички из Лерувийских лесов. Добыть их яйца очень сложно: гнезда строятся на самых верхушках дрэо. Это деревья такие, которые растут выше облаков. А сами птички в неволе не размножаются. Их перья очень ценны для медицины и некоторых некромантских ритуалов. Однако и тут не все так просто. Перья "созревают" к двадцати годам такой вот птички. Их разводят только как декоративного питомца. Песни их способны успокаивать и помогают в медитациях.
– А еще детей убаюкивать, – подметил Миша и засмеялся.
– Ты уже о наследнике думаешь? – всерьез восприняла его реплику Адель.
– Нет, это тебе информация на будущее. Тетушка только при помощи этой птички кузенов успокаивала.
– Ладно вам! Пойдемте в комнату.
И почему меня не удивило наличие Кайла возле нашей двери? Падший выглядел, как побитая собака. Адель и Миша тут же прекратили смеяться и помогли зайти красавчику внутрь. И только после того, как выше обозначенный был устроен на моей кровати, тихо удалились.
Проверила звукоизоляцию уже не в целях отражения внешних звуков, а сохранения внутренних. Все отлично. Сосредоточилась и поставила еще три уровня. Села в кресло у окна и выжидающе уставилась на посетителя.
– Что ты делаешь? – удивился падший и с кряхтением старого дедушки принял горизонтальное положение. – А если я тебя убивать буду, никто же не услышит тебя, и друзья не придут на помощь.
– Это Тэлихима так с тобой? – проигнорировала нарочно его слова.
Этот изверг изволил шутки шутить! Сам-то, поди, сейчас слабее слепого котенка.
– Нет, был в Таверне. Напился и подрался с кем-то, – криво усмехнулся он.
– Прости, я не целитель. Подлатать не смогу. Что у тебя за дело ко мне? – быстрее поговорим – быстрее спать пойду.
– Лава, ты злая.
– Я не злая. Говори. Мое время на исходе.
Он поднял на меня глаза полные сожаления.
– Ладно, я прощу тебе часть твоей вины, если позволишь лишить тебя пары перьев.
– Пожалуйста.
Парень стал снимать майку, немного медля, будто играет со мной. Но меня не проймешь. Маринка – лучший учитель в мире по общению с мужчинами! Я только скептически выгнула бровь. А падший, тяжело вздохнув, перекатился на живот, голову положил на руки и выпустил крылья.
До чего же они прекрасны! Не удержалась и тут же метнулась поближе. Провела рукой, чуть касаясь. Щекотно… Падший замер. Кажется, даже дышать перестал. Но отчетливо запахло персиками.
– Ты в курсе, что пахнешь персиками? – теперь медлить решила я.
Какой-то этот момент… не такой. Он не располагает к деловой беседе. Но, мне чудится, что что-то важное должно произойти.
– Правда? – даже он умеет разговаривать нормально, без этих надменных речей и задирок.
– Правда.
– А ты знаешь одну историю?
– Историю? Нет, я вообще, мало чего знаю.