Так и прошел остаток времени на распаковку вещей. С каждой вынутой деталью, мысленно благодарила подругу. На самом ведь деле я просила гораздо меньше, чем прислали. Маринка – моя персональная фея-крестная.
За это время я оделась, привела волосы в творческий беспорядок в виде небрежного высокого хвоста. И все! Красавица! Сама себе улыбнулась и осталась довольна своим внешним видом.
– Ты чего такая счастливая? – застал меня врасплох насмехающийся мужской голос.
Кого бы это мучительно убить? Конечно, прежде я высказала все, что думаю о нем на родном языке матросов, но после как-то осеклась, увидев, кого только что обложила благим.
Витек стоял возле двери и важно подпирал стенку.
– Что? – только и смогла выдавить из себя.
– В библиотеку пойдем. Книги получишь.
– Но...
– Что? – повторил он тем же тоном и хитро так сощурился.
Скоро ведь придет Михаил...
Но я промолчала. Эр Виктор здесь не последнее лицо. Одно его слово – и меня выгонят на какую-нибудь малонаселенную планету. И не факт, что население на ней разумно и лояльно. Авось, там одни сухопутные акулы обитают? Потому мне посоветовали не злить Витька.
А этот черношевелюристый гад рассмеялся. Не, ну, че он вечно ржет?!
– И это ТЫ будешь меня бояться? – он снова разразился смехом.
Да, правда, что-то я чересчур впечатлилась рассказом Адель о праведном гневе преподавателя по расам.
– Это надолго? – уже спокойно спросила.
– Нет, всего минут на двадцать. Можешь, своему упырю записку оставить.
Откуда он все знает?
– На данный момент я – твой опекун, потому имею доступ даже к твоим мыслям. Не бойся, все-все мысли твои прочесть не могу. Только лишь те, что направлены на меня или связаны со мной. На остальное у тебя стоит демонская защита, которую мне не обойти, – многозначительно улыбнулся, мол, изучу позже. – Давай, поторапливайся. Не заставляй всех ждать тебя.
Я и поторопилась.
Пока мы шли до библиотеки, было время подумать хорошенько над сложившейся жизненной ситуацией.
Интересно ведь получается: точную специализацию я не получила, хотя это огромная редкость, как объясняла все та же блистательная оборотень. Далее возле палатки факультета я потеряла способность к речи и зрению. Хотя тут все просто. Мне пояснила одна и та же блондинка, что здесь обитает древняя магия, которая любит шутить над новенькими. Вот я на нее и нарвалась. Однако, почему меня спас крылатик? Ни за что не поверю в его добродетель после того, что я сама учудила.
Потом это заявление о моей блокировке на мысли. Хм... Что-то здесь не так. А еще в прогулках по палаточной аллее я видела кого угодно, только ни у кого не было синих волос. Красные, зеленые, янтарные, малахитовые, даже в крапинку! Но ни у одного намека на голубизну или синеву. Если прознают, что это мой натуральный цвет, будут ли здесь проявлять чрезмерный интерес? Будут ли тут насмехаться? Хотя с чего им насмехаться?
– Лава, лицо попроще сделай, а то уже даже черти шарахаются от тебя, – чуть обернувшись, сказал Витек и резко остановился.
А я, по всем законам жанра, врезалась в его спину, чуть не сломав нос!
– Витек! – выпалила я.
– На публике для тебя "эр Виктор", – все еще насмехался он надо мной.
Вот и как после такой улыбки можно на него злиться? Он еще шире улыбнулся и немного склонился, дразня будто перед поцелуем.
Лава! Тебе же не нравятся подобные типы! Тебе нужен мужик нормальный, а не хитрожо... в смысле, хитрый демон! Хотя тут целая академия красавцев и красавиц писанных. Где нормальные-то?
Вот чего стоит мимо проходящая барышня: высокая, стройная, пышные формы на первых – "девяносто плюс", следующие – не более "шестидесяти пяти", и третьи – до "девяноста" стабильно. Платьице на ней такое: и откровенное, вроде, а, с другой стороны, закрывает самое сокровенное, что даже пошлых мыслей не вызывает. Цвет у него тоже приятный – цвета морской пены снизу, постепенно к верху переходящего в темно-синий, цвет глубинных вод. А вот лицо этой нимфы я где-то видела.
– Эра Мари, – эр Виктор сделал еле уловимый шаг к ней и чинно поцеловал протянутую ладонь.
Вот только во взглядах обоих – чистый смех! Актеры чертовы! Даже немного насупилась. Хотя больше от своей недогадливости.
– Лава, прекрасно выглядишь! – Склеповна играла на собравшуюся публику.