Святые печеньки! Крылатик в моем сне!
– Беташ! – тут же его голос сменился на нечто похожее… да это был самый злой голос, который когда-либо слышала!
– О, святоша пожаловал, – рассмеялась эта стерва.
– Я как бы тоже тут, – Марсета подала голос.
– Что происходит? – не понял крылатик и стал передо мной стеной.
Он меня защищает? Охренеть теперь. Что за кошмар мне снится?!
– Мы всего лишь играем, вали обратно в теплую постельку к своей дриаде, – фыркнула Марсета и кинула в него огненный шар.
Одним щелчком Кайл его потушил и расслабился.
– Еще раз тронете ее – пожалеете, что вообще на свет появились, – голос падшего был спокоен как океан в штиль. Но так же холоден, как иногда у Аро. Наверно о голубоглазого научился.
Мурашки табуном пробежали не только у меня. Эк перекосило мордашки девушек.
– Ты сам пожалеешь, – Беташ взвизгнула и кинула в него сгусток энергии.
Менталисты все так могут. Так, стоп. Это мой сон и калечить тут никого не позволю. Пусть даже это и крылатик. Кстати, чем он мне насолил? Не помню уже.
– А ну, все выметайтесь! – пришла, наконец, в себя и рявкнула, что есть сил.
Все завертелось и закрутилось, вызывая тошноту у меня. А потом я оказалась на цветущей поляне. Сплошь и рядом крутились бабочки. Помню, бывала тут уже. Где моя бабочка-Миша?
– Лава, как ты себя чувствуешь? Я не успел вовремя, прости, – вот и он.
Только сейчас он не бабочка. Сейчас я вижу его взрослым мужчиной. За его ногой пряталась маленькая синеволосая девочка. Еще один демон желаний?
– Миша, это ты? – решила не рисковать.
Вдруг это снова вмешательство Марсеты?
– Я, – он улыбнулся. – Адель кофе мне не варит, - вот теперь точно это он. – Мне не дают тебя навестить. Твой демон очень настырный и злой.
Он, что, девочку не чувствует? Эта малышка улыбается почти беззубым ртом и смотрит на меня с восхищением, но упорно пытается спрятаться за штаниной Миши.
– А это кто? – указала на малышку.
– Кто ''кто''? – не понял братик-вампир и стал озираться.
Малышка исчезла. Это всего лишь сон был? Сон во сне? Вроде как на свадьбе грибов не подавали.
– Не важно. Как там девочки?
Мы весь сон болтали о том, что случилось в академии в пятницу. И о том, что соскучились друг по другу.
– Ну, все. Тебе пора вставать. Я рад, что все обошлось. А демонессы будут наказаны, не сомневайся. Служба охраны Его Темнейшества уже занимается вопросом. Я поговорю с эрой Ламией о дополнительных занятиях с тобой и твоим разумом.
– И с эрой Аксимой тоже, ладно? – все-таки и ее уроков в большем количестве мне не хватает больше всего.
– Хорошо, будет сделано, дорогая сестричка, – наклонился и чмокнул в щечку мой клубничный вампирчик.
Вот это сон. Еще насыщеннее, чем те две недели. Но однозначно, нужно учиться.
Аромир тер Себернийский
Я ведь действительно забыл, что она воспитана по-другому. Игра идет не в том направлении, как хотелось. Она должна млеть за каждым моим шагом. И когда надоест, я должен был бросить ее. Как и остальных.
Но когда сам отец узнал о Лаве, велел не спускать с девчонки глаз и беречь от всех невзгод. И одну невзгоду я навлек сам.
Завтра свершится суд над демонессами. И эр Виктор Златорев требует высшей меры наказания. Но мать этого не допустит. Закон хоть и был нарушен, но не так серьезно, как представлялось. Максимум их вышлют из Мира в какой-нибудь другой. А я понимаю Златоревых. Лава им как дочь родная и потому переживания за нее сильны.
Как все запуталось.
После свадьбы прошел день, Лава все спала. Только утром второго дня она проснулась. Создатели Ада, да я сам разорву этих стерв!
Игра закончилась. Теперь эта синеволосая бестия будет только моей! Черт! Да я не дам ее тронуть хоть пальцем кому бы то ни было!
– В тебе проснулся отцовский инстинкт? – насмехался Михаил, когда я вышел из больничной палаты.
– Что, прости?
– Ты так печешься о ней. Ведь, по сути, она тебе никто.
– Я намерен сделать заявление.
– Нет, ты не посмеешь! Я не позволю! – мои слова стоили только того, чтобы посмотреть на рожу упыря.
И какого лешего я не предотвратил их родство? Не хотелось бы терпеть его общество еще несколько тысяч лет. А теперь придется.
Палата в медицинском крыле. Две недели спустя.