Хотя соврала. Меня все-таки разбудили, но и это было прекрасно! Аромат свежего кофе и мертвого наверно поднимет. Тихие голоса на кухоньке, куда тигрицей побиралась, о чем-то спорили. Вероятнее всего, Миша и Адель снова не поделили место моего охранника. Я чего собственно беспокоюсь? Видок-то у меня довольно неприличный: две полоски ткани, прикрывающие стратегически важные места. А перед ними хоть голой покажись – все равно.
Не, ну, жарко ведь! Во-первых, отопление уже включили, во-вторых, выданное одеяло хорошо сохраняет тепло. Кстати, в отличие от светлых, мы бытовой магией пользуемся довольно редко. Ведь справедливость не всегда на нашей стороне, если не сказать почти никогда. И каждая капелька резерва на счету. Именно поэтому темные частенько занимаются контрабандой и поиском сокровищ, артефактов и прочей магической дребедени. И мы прилагаем все усилия, конечно, не всегда честно, не всегда законно и зачастую небезопасно. А светлые всеми силами пытаются нам помешать. Вот вам и борьба добра со злом. Хотя все относительно. Нельзя светлых назвать добрыми так же, как и темных – злыми. Это нам эра Кристина рассказывала на темной философии. Впрочем, сейчас не об этом, а о споре на кухне.
– Ты зачем так рано приперся? – шипела подруга.
– Мне не спалось! – оправдывался шепотом Кайл.
Опочки! Он уже здесь?!
– И поэтому ты полночи просидел под дверью?
– Да!
– Ты идиот!
– Я в курсе, – как-то натурально прозвучала констатация.
– Что здесь происходит? – и все равно настроение у меня на высшем уровне и ничто этому не помешает!
– Привет, Лава, – глухо поприветствовал Кайл.
Даже глаза не поднял на меня. А вот мои округлились.
– Лава, этот идиот ждал тебя всю ночь под дверью, – тут же слила все Адель. – Вот теперь отпаиваю. Замерз, бедолага.
– Приветик, крылатик, – нужно же быть воспитанной. Кстати, крылья он спрятал. – О чем ты хотел поговорить?
– Лава, мне нужна твоя помощь, как демона желаний. Я знаю, я вел себя как последний…
– Ну-ну, продолжай, – чуть сдерживая смех, сказала Адель и налила мне кофе.
– Где он?! – в нашу комнату ворвалось нечто. – Я знаю, он здесь!
Проходной двор, а не блок. Вот и зачем духи-хранители, если сюда заходит кто угодно?!
Разъяренной фурией оказалась пышногрудая и мало одетая ангелесса. В стрингах и ''опасном лифчике''. И это я боялась показаться в своей пижаме?! Она, вон, по улице так ходит. Все как подобает расе. Крылья белоснежные и крутящийся нимб. Вот только он не светится и это руны. Значит, из рядовых. Да, Витек нас не жалел впихивая информацию.
Но меня волнует не она. Меня волнует, как смогли мы тут поместиться?!
– Кайл! – не стала церемониться она, когда под прицел ее взгляда пал на бедного падшего.
Вот оно – возмездие за все грехи его.
– Сестра! – он встал из-за стола и выпустил крылья, и такой вид грозный при этом сделал, прямо страшно подлезть.
– Сестра?! – мы с Адель синхронно задали вопрос.
Но он остался без ответа. Красавчик буравил взглядом ангелессу, а она широко и опасно скалилась. Не, ну, я так не играю. Набрала в легкие побольше воздуха и как можно суровее заявила:
– А ну, марш отсюда! Не хватало нам семейных сцен!
– Я пришел по делу. Так что, Тэлихима, подожди у меня, – сквозь зубы выговорил Кайл. – Я же еще вчера просил.
Адель хмыкнула. И до меня дошло, что не просто так он сидел под дверью. Идиот чистой воды! Попросил бы, не смела отказать в убежище ущербному.
– Кайл! Отец не потерпит такого отношения к нему! – взвизгнула истеричка и вынула из Призрачных Ножен меч.
Ого! Вот это артефакт!
– Эй! – крикнула я. – Стоямба! Леденец убрала, и выметайтесь из нашей кухни! Ишь, чего удумали?! Железяками махать тут собрались!
Но их даже это не проняло. Кажется, они нас жестко игнорят.
– Я останусь здесь пока не завершу дела.
Тэлихиму, наконец, проняло. Эк, перекосило бедняжку. С грозным рыком она удалилась из нашей обители, оглушительно хлопнув дверью. По всем законам физики, сверху на меня посыпалась штукатурка. Я расчихалась. Чуть погодя Адель так же присоединилась ко мне.
– Кайл, если ты не объяснишь, в чем, собственно, дело, я тебя сама ощипаю, – мое раздражение снова голову подняло, когда глаза перестали слезиться, а чихание сошло на нет.