– И не страшно остаться одной с двумя высшими демонами? – удивился Аромир.
– Мне уже ничего не страшно, – несколько печально отозвалась Тэлихима. – Лава, я хочу принести изви...
Мне вдруг ее стало так жаль. Девушка стала такой человечной в то мгновение, что я бояласть лишний раз моргнуть, чтобы не спугнуть момент. Никогда не смогу объяснить мои резкие перепады настроения в тот вечер, но именно так все и просходило.
Ведь она тоже женщина. Просто воспитана по-другому. У светлых другие законы и порядки. А она лишь жертва обстоятельств и окружения. И из-за охватившей внезапно любви Тэл кинулась в бездумные поступки и слепо шла по указке сверху. И вот, наконец, дошло до жирафа, что все это время она шла не тем путем, работала не на тех людей. И выбраться самой из этого она уже не в силах. Откуда я все это знала? Понятия не имею. Так чувствовала или хотела чувствовать. Или может это все влияние развития дедуктивных чувств на основе отечественных сериалов и Маринкиных книг?
– Подожди, – прервала ее на полуслове и сотворила то, что получается лучше всего: купол от прослушки. – Теперь говори.
– Спасибо, – она устало осела на пол и разрыдалась. – Я хотела извиниться. Ведь из-за меня ты незаслуженно настрадалась! А еще твои друзья-а-а-а...
Что может подбодрить плачущую женщину? Конечно обнимашки! Я не чувствовала угрозы, но на всякий случай попробовала локальную трансформацию и... У меня вышло! Ура! Надо поделиться успехами с эром Лентином. Его уроки дали плоды!
Со стороны может показаться, что это ловушка, но с другой, я действительно не чувствовала от нее угрозы, тем более светлая находилась под моим куполом. Если она попробует сделать хоть какое-то резкое движение, то я тут же сомкну купол как мешок. Эту фишку мне Миша показал, но, разумеется, об этом никто не должен знать.
А девушка наощупь оказалась прохладной как статуя и вздрагивала от каждого всхлипа. Вот бы сейчас плед, как в фильмах, ведь ей реально холодно.
На выручку пришел как всегда единственный мужчина, которому не плевать на меня – Аромир. Он сноровисто сотворил плед. Вот прямо такой, какой представлялся в голове. За это с удовольствием пополню ему резерв. Интересно, за какие заслуги боги меня наградили таким мужчиной? Ведь я решительно не заслужила ничего подобного...
– Лава, – быстро зашептала она. – светлые знают, где ты, от них не спрячешься! И они придут за тобой! Будь во всеоружии. Предупреди своих друзей, грядет страшная чистка. Лишь я пока еще в своем уме! Не так давно мне кто-то подкинул шары памяти, там все и узнала, – не знаю, откуда она достала небольшие деревянные шарики, ведь карманов у нее нет, но Тэлихима быстро сунула их мне. – Будь готова или погибнут все!
Я лишь кивала, приняла странные шарики и сильнее сжимала ангелессу, она крупно дрожала. Из золотистых, как мед, глаз полились горькие горячие слезы.
– Могу исполнить твое желание соразмерно дарам, – решила вернуть ее к сути дела, пока она совсем не расклеилась.
Девушка задумалась, проявляя чудеса благоразумия. Я взглянула на Аромира. Он хмурился, но стоял немного поодаль, не мешал нам. Его поза была слегка напряженной. Я знала, что, чуть что не так, он снесет голову Тэл быстрее, чем та пикнет. На миг поняла, что снова хочу повторения акробатки в подушках. Внизу живота прошла теплая волна и сжалась в тугой комочек предвкушения.
– Лава, я приношу тебе в дар мой меч!
Я от неожиданности даже сама вздрогнула. Как? Как она может отдать то, что является частью ее? Просто молча смотрела ей прямо в глаза, искала в подвох или насмешку. Но нет, Тэлихима была собрана и решительна.
– Исполни желание, когда будешь находиться в опасности! – девушка сильнее укуталась в плед и, как мать смотрит на свое дитя, смотрела на свой меч, поглаживала его.
В ее глазах стояли слезы, а сложенные крылья... Черт! Они за мгновение из белых превратились в смольно-черные, опасно поблескивали в холодном свете ламп. Мне стало непосебе. Что мы натворили? Кто дал мне право так ломать чужие судьбы? Ведь не будь я сейчас демоном желаний, ей не пришлось бы жертвовать столь многим ради неизвестных и вряд ли достижимых целей. Черт! Да я почувствовала себя последней мразью.
– Я не могу принять твой меч, – голос охрип, а глаза стали наполняться слезами. – Я приму лишь перо из твоих крыльев!