Он проводил меня до квартиры, в которой мне предстоит жить все лето, практически до поздней осени, если я не найду себе подходящий колледж. Сама квартирка была небольшой, состоящей из двух комнат, в одной живет, видимо, этот Александр. Уютная. Я прошла в свою комнату и была приятно удивлена. Не было голых стен или ободранных обоев. Все было сделано со вкусом и чувством стиля. Либо здесь поработал дизайнер, либо этот Александр не по девочкам. Хотя, какие глупые стереотипы, конечно он натурал. Не лез бы тогда ко мне в аэропорту.
— Теперь, это твои хоромы, — неслышно зашел в комнату Луи и переключил свет с дневного на ночной. От этого моя комната стала ещё милее, чем была раньше. Похоже, где-то внутри меня червячок радуется, что я прилетела в Лондон на заработки.
— Красиво, — воодушевленно произносила я, — сам выбирал, или помогал кто?
— Эм, — он замялся, — это комната прошлой моей работницы, она уехала недели две назад, - Ах, вот как! Значит, ты и до неё добрался.
— И сколько она проработала у тебя? — пытаясь говорить спокойно и безразлично, я смотрела на постеры групп One Direction и 5SOS.
— Месяца два, — он сел на стул, стоявший рядом с кроватью, — она мало пробыла здесь. Я не ожидал, что она так быстро уедет.
— А что случилось? — не удержав свое любопытство, спросила я.
— Я не знаю, — „это что, пот? Ого, он переживает“, — Александр стер пот со своего лица и вновь посмотрел на меня своими зеленым глазами, — „Или он сейчас заплачет“, — подумала я. — Я знаю только, что ей кто-то сказал про мою прошлую жизнь и бац! Её и след простыл, — я вопросительно посмотрела на него, — не спрашивай, там криминала нет, там чисто разгульная жизнь.
— Ого, так ты великий покоритель женских сердец? — с ухмылкой сказала я. „Теперь-то не удивительно, почему он так вел себя со мной в аэропорту“.
— Было, сознаюсь, но только до неё, — „Он что, реально плачет?“ — как это обычно бывает, одна особа меняет всю жизнь Казановы.
— Вы встречались?
— Да, — сухо ответил он.
— Так, зачем же ты зовешь меня в кафе, если до сих пор любишь её?
— Надеюсь просто на твое расположение ко мне, хотя бы как друга. Поддержка в нашей работе просто необходима, — „Он что, издевается?“ — я возмущенно посмотрела на него.
— Что? А что тогда было час назад? — как же я зла него! Была бы чем-то вроде чайника, пар бы выходил из всех щелей, даже крышка прыгала бы от такого напора.
- Оу, Мария, прости, я не думал, что тебе неприятно или противно даже, — похоже на правду.
— Я не из тех, кому нравится, когда тебя незнакомый человек хватает за талию, знаешь ли, — сделать обиженное лицо — мое фирменное, особенно когда надо произвести впечатление.
— Давай сотрем ту отвратительную сцену и познакомимся заново? — он улыбнулся, но только глаза все равно выдавали его внутреннее состояние.
— Давай, — я тоже улыбнулась, — только вот, мы не в зале ожидания.
Луи схватил коробочку, открыл её и достал оттуда диктофон.
— Внимание, внимание, лайнер 104 только что прибыл на посадочную полосу, — он нажал на кнопку, чтобы завершить запись, — так сойдет? — я засмеялась.
— Там не так говориться, — сквозь смех пробормотала я, потом глубоко вдохнув, продолжила, — сойдет, — он включил запись, поставив на реплей и положил диктофон на стол.
— Вы — Мария, верно?
— Да, это я. А вы — Александр? — с такой же наигранностью сказала я.
— Как вы, понимаете, я ваш начальник, но прошу, давайте будет обуславливаться тем, что мы просто друзья, договорились?
— сразу бы так, — он засмеялся, я тоже, — договорились. Может, выпьем чаю, или поедим что-нибудь, а то я с дороги, — прервать идиллию все равно мне удалось, и мой желудок это подтвердил, вовремя издав звук.
Этот день пролетел незаметно. Распаковка и уборка по местам вещей из чемодана заняла слишком много времени. Мы даже с Александром не успели сходить погулять по вечернему Лондону, как договаривались, но зато он принес мне настоящую английскую еду, и это был не чай.
Мы разговаривали много и не о чем. Мне приятно с ним находится, в нем я ощущаю что-то родное, домашнее. Он мне как мой старший брат, которого у меня никогда не было. С ним я чувствую себя безопасно и немного отвлекаюсь от того, что я сейчас не в родной Италии.
Ужинали мы на кухне. Она была вся в светлых тонах и только плита отливала мрачным черным цветом, но это никак не портило красоту этой комнаты. На подоконнике стояли цветы, только, видимо, их давно никто не поливал. Листья поникли и высохли, а земля вот-вот потрескается от недостатка воды. Я не стала делать замечание, скорее всего, цветами занималась именно Элизабет — девушка, внезапно уехавшая из города. Мне много что за сегодня про неё рассказал Александр. Он её по-настоящему полюбил, „как никогда на свете никого не любил“. По нему заметно. Когда Луи начинает говорить о ней, его лицо становиться мечтательным, а потом меняется на подавленное. Ему тяжело. Только вот я не знаю, как помочь своему новому другу.
У меня было много подруг, которые безответно сохли по парням, и я всегда знала ответ на из вопли — „не ной, а найди новый предмет обожания“, но как быть, если это парень или даже безумно влюбленный парень? Я понятия не имею.
Договорившись на том, что он готовит, а убираюсь, мы разошлись по комнатам. До того момента, как я открыла дверь меня окликнул Александр и пожелал спокойной ночи, сказав, что завтра будет ознакомительный день — день, когда я буду днем ездить по городу, а вечером мы с ним заедем в одно отличное кафе, чтобы обсудить условия работы.
Мне всегда трудно давалось заснуть на новом месте, а вот как мне заснуть на новом месте за тысячи километров от матери, я ума не приложу. Обняв вторую подушку, представляя, что это моя мама, которая сейчас рассказывает очередную сказку или историю из двухлетней жизни в России, я уснула.
***
На этот раз мне ничего не снилось странного, кроме какого-то парка. Я прогуливалась по этому парку и… грустила? Да-да, я грустила. Не знаю почему, но мне было больно, одиноко в этот момент. Я села на лавочку, что находилась рядом с прудом и смотрела в одну точку — вверх. На меня падали капли дождя, а я не уходила. Складывалось ощущение, что каждая капелька смывает мою боль, мое несчастье, мои страдания. Именно в этот момент я почувствовала себя свободней. Я поняла, что есть выход из этой ситуации, что моя жизнь не настолько ничтожна.
Когда дождик закончился, я набрала неизвестный мне номер и нажала на кнопку „вызов“. К телефону никто не подходил. Я ждала минуту, две, три. Ответа не последовало. Я набирала ещё и ещё, пока не услышала знакомы рингтон моей любимой песни у кого-то на телефоне. Это был тот самый мой „муж“. Он стоял напротив меня и сбрасывал мой вызов. Он смотрел на меня своими голубыми глазами с такой ненавистью, что мне даже в одночасье показалось, что я успела изменить ему. Я опустила взгляд на свои руки и не замели там кольца. Его нет!
Я поднялась с лавочки и подошла ближе к нему. Он был неподвижен, словно статуя, каменная статуя. Я толкала его, била ладонями по груди, а он стоял. Внутри разгорелся огонь ненависти, боли и злости. Рвать и метать — единственное, что я так хотела сейчас. Но я только отвернулась к нему спиной и собралась уже идти, как он схватил меня за запястье и развернул к себе.
— Как ты могла?! — его глаза наливались кровью, я никогда не видела людей настолько злыми, — как ты могла не сказать мне, Мария?!
Яркий солнечный свет ворвался в мою комнату и разбудил меня вместе с моим надоедливым будильником. Сколько бы я не спала, мне всегда будет мало. Всегда. Определенно.
Комментарий к 2. Ну, здравствуй, Лондон
Прошу не судить слишком строго.
========== 3. Волшебство. Честное слово ==========
В разлуке есть высокое значенье:
Как ни люби, хоть день один, хоть век,