— Я принесла вам перекусить, — гостья оглядела брошенный на полу поднос с двумя пустыми бутылками и несколькими пакетиками от снэков. — Но вижу, что опоздала.
— Спасибо, — сказал Дезмонд. Ему не досталось снэков, но есть он всё равно не хотел, однако из вежливости взял пирожок, который девушка держала в руках, и надкусил. — Вкусно, — признал он.
Инга — так звали девушку, — запихнула второй пирожок в руки Ричарду и, скинув плащ, присела на освободившееся место на одном из байков. Всего в гараже их было три. Дезмонд основательно расковырял тот, что собирался взять с собой, те же два, что предназначались Ричарду и Инге, остались лежать нетронутыми. Если бы они отправлялись втроём, скорее всего он занялся бы всеми тремя, потому что, хотя Ричард разбирался в подобной технике не многим хуже него, он был слишком ленив, чтобы проверить каждую деталь. Инга же пришла в Орден с планеты, где пышным цветом цвело средневековье, и больше знали о магии, чем о технике. Как и Ричард, она провела в Ордене уже несколько сотен лет, но не имела никакого интереса к другим наукам помимо, разве что, биологии — да и последней занималась большей частью потому, что понимала, без неё совершенствовать свои навыки целительства не получится. Ингу интересовали люди, чужие культуры и другие миры, но никак не оружие и мотоциклы.
Ричард тоже родился рыцарем. И хотя ему по-прежнему нравилось орудовать мечом, он свободно чувствовал себя с дробовиком или штурмовой винтовкой в руках. Впрочем, интереса к наукам он тоже не питал, предпочитая проводить время в поисках выпивки, девушек и приключений. Со стороны могло показаться, что ему вообще всё равно, чем заниматься, лишь бы кровь в жилах бежала побыстрей, но Дезмонд знал, что это далеко не так. Ричард никогда не впутался бы в грязные дела и очень тяжело переносил ситуации, в которых под угрозой оказывалась его личная честь. Именно это роднило их больше всего, потому что даже в Ордене такая бескомпромиссность встречалась далеко не у всех.
Взять, к примеру, Ингу — ей ничего не стоило поступиться гордостью, чтобы разрешить конфликт и спасти тех, кто находился под её опекой. Дезмонду и Ричарду малейшие отступления от внутреннего кодекса давались гораздо тяжелей.
— Ты тоже будешь уговаривать меня взять кого-нибудь с собой? — поинтересовался Дезмонд, усаживаясь на пол и откусывая пирожок.
— Почему кого-нибудь? — спросила Инга, не отрывая от него пристального взгляда.
— Вас двоих, — Дезмонд вздохнул.
— Говоришь так, как будто это худшее, что может с тобой случиться, — вмешался Ричард.
Аркан вздохнул. Он не знал, как ещё объяснить.
— Давайте просто оставим этот разговор.
— Я почитала про этот мир, — однако продолжила Инга. — Он насквозь технотронный, у них нет никаких представлений о внутренней энергии…
— Я без неё обойдусь.
— Нет единого планетарного правительства, а это значит, что на поверхности планеты идёт постоянная борьба за технологии и ресурсы. Ты же понимаешь, что это значит.
— Инга. Я не в первый раз лечу на развивающуюся планету.
— Но тебе далеко не всегда удаётся найти общий язык с местными властями.
Дезмонд вздохнул. Последнюю фразу можно было считать верхом дипломатичности, потому что куда вернее было бы сказать «ты всегда находишь неприятности на свою задницу, устраиваешь пальбу и в половине случаев доводишь дело до переворота».
— Однако, я всё ещё жив, — философски заметил он.
— Что можно считать весьма удивительным фактом. Дезмонд, мы оба прекрасно знаем, насколько опасны бывают отсталые миры.
Инга действительно знала это не хуже него — в первую их встречу её едва не сожгли по обвинению в ведовстве.
— Если что-то пойдёт не так — я позвоню, — пообещал он, и раньше, чем Инга успела продолжить, раздался мелодичный перелив коммуникатора.
Дезмонд с тоской посмотрел на раскуроченные внутренности мотоцикла и подумал, что так и не закончит сегодня своего занятия.
— Учитель, — озвучил Ричард общую мысль, потому что все трое узнали звонок.
— Да, — подтвердил Дезмонд. — Я пошёл.
Он уже догадывался, о чём будет идти разговор.
Галактион Аэций, старший магистр Ордена Терс Мадо, ждал его в своём кабинете. Окна помещения выходили на скалистый обрыв, поднимавшийся высоко над морем. Боковые стены были сплошь покрыты книжными полками.
Сам Аэций сидел в любимом кресле за массивным дубовым столом, развернувшись лицом к окну. Когда Дезмонд вошёл, из-за спинки виднелся только краешек головы.