— И правда. Замечательно.
Когда объедаешься в компании мужчины, испытываешь особое удовольствие. Если объедаешься с женщиной, то ты обязана жалобно поскулить, что толстеешь, что желудок растягивается, что ты себе противна. А с мужчиной, особенно если он намного крупнее тебя, можно — только на один сумасшедший вечер, разумеется, — забыть о калориях, углеводах и насыщенных жирах и запихнуть в себя столько жареного риса, сколько влезет в твой раздутый, как у Будды, живот. Салли с Миком умяли гору пельменей, говядину во фритюре, пирожки и еще много всякой всячины, которой их снабдила забегаловка «Нефритовый сад». Через полчаса они впали в полукоматозное состояние.
— Еще пива? — предложил Мик.
— Не могу. Честно.
Салли отвалилась на подушку и обхватила руками живот. Потом вяло потянулась к пульту и начала переключать каналы. Выбор передач был жалкий.
— Игру посмотреть, что ли? — предложила она. — Или программу о положении в национальном здравоохранении? Может, про… торговцев подержанными автомобилями? А на Пятом канале тупой боевик.
— Ваш вкус нам известен, мисс Уотсон. Следуйте ему, — отозвался Мик из кухни, куда унес остатки еды. — Может, рис в духовку, а не в холодильник поставить?
— Мик, ты же знаешь, я терпеть не могу, когда ты так делаешь, так зачем же всегда спрашивать?..
— Потому что за ночь в холодильнике он застынет…
— Это понятно. Но почему ты всегда спрашиваешь, если знаешь, что я это считаю негигиеничным…
— Потому что все-таки надеюсь, что в один волшебный вечер ты передумаешь и прозреешь…
— Пока не прозрела. Пихай все в холодильник.
— Наверное, хорошо, что мы хоть в чем-то не согласны, — задумчиво сказал Мик, вернувшись. — Иначе было бы просто скучно. Подвинься.
Он опустился на другой конец дивана, сунул под спину подушку и закинул длинные ноги на журнальный столик. Потом дотянулся до ног Салли и положил их себе на колени.
— Ну вот, приятно и уютно. Так что тут у нас?
— Семья слева борется за спортивный автомобиль, но если они проиграют, то все, что они пока выиграли, получит семья справа. В том числе и офигительный круиз на «Куин Элизабет-2».
Мик вздохнул, глубоко и удовлетворенно.
— Блаженство, — счастливо пробормотал он.
Час спустя в дверь постучала Джуди. Ее встретили два рассеянных возгласа: «Эй, Джуд!» Шутка была настолько бородатая, что Джуди уже не обращала на нее внимания, да и сами они тоже[7].
Салли и Мик сидели на диване обнявшись, вытянув ноги и накрыв их одеялом, на котором стоял большой поднос.
— Беру колоду… и кладу третью даму, — сказала Салли, откопав среди сброшенных карт третью даму, с которой должна была ходить.
— Черт, а я думал, у тебя только одна.
— Ну и дурак. — Она с удовлетворением скинула карты и объявила: — Ага, а вот и последняя.
— Черт. — Расстроенный Мик поворошил карты. — Вот это я влип.
— Джуди, если хочешь, там в холодильнике китайская еда.
— Спасибо, не хочу, я уже поела.
— А пива хочешь? — спросил Мик.
Джуди хотела. Но картежники так уютно устроились и погрузились в игру, что вокруг них словно возникло силовое поле, которое отталкивало ее и гнало из квартиры. Все равно как наткнуться на любовную парочку, увлеченную интимным разговором: сколько бы они ни просили тебя остаться, ты все равно понимаешь, что им так и не терпится прильнуть друг к другу, глаза в глаза, губы в губы.
— Да нет, устала я. — Джуди почти не покривила душой. — Сегодня лягу пораньше.
— По телику нет ничего, — сказал Мик. — Мы уже рукой махнули… Ага! Стрит!
Он торжествующе положил карты.
— Я взяла кассету в видеопрокате, — сказала Джуди. — Тот самый триллер, с Брэдом Питтом.
Она знала, что Салли хотела посмотреть новый фильм. Но та, поглощенная игрой, сказала лишь:
— А, классно, тогда оставь до завтра. Посмотришь, дашь мне, ладно? Нет, Мик, так не ходят…
— Ладно, утром занесу. Ну, до завтра.
И Джуди закрыла дверь под небрежное «До завтра» Салли и Мика, которые препирались, чья очередь сбросить карты.
Она вернулась к себе и тут же включила телевизор, чтобы в квартире стало хоть немного уютнее. Она не могла злиться на Салли с Миком, потому что знала: они были бы просто счастливы, если бы она организовала себе пива с китайской едой и улеглась с книжкой на ковре, пока они доиграют. Они же не виноваты, что их близость в самом зените и они не замечают никого вокруг себя. Джуди, так же как Салли и Мик, была в семье единственным ребенком. Она считала, что именно потому они втроем так сдружились. До сих пор ей не приходилось переживать чувство соперничества с братом или сестрой — и именно его она теперь ощущала. Это не была ревность любовника. Просто третий ребенок в семье завидовал тому, что двое других понимают друг друга почти без слов, а его не берут с собой поиграть, и чувствовал, что ему что-то обещали и обманули.