Тем не менее, успокоившаяся было уже бизнес-элита стала снова задумываться об экзит-планах, чтобы не остаться «у разбитого корыта», как Гусинский, но только в современных условиях мало вывезти деньги на Запад. Их надо там легализовать
Вексельберг и Фридман продают ТНК British Petroleum, Абрамович продает практически весь свой крупный бизнес: «Сибнефть», «Русский алюминий» и «Руспромавто» и покупает «Челси», Ходорковский ведет переговоры о продаже 25 % только что объединенной «ЮкосСибнефть» «Шеврону»… Налицо тенденция «продажи Родины» за возможность спокойной жизни на Западе «в случае чего». За чистые деньги, происхождение которых ни у кого не вызывает сомнения. Экзит-план никуда не исчез, он только трансформировался под новые условия, которые диктует уже Запад, ограждая себя от наплыва неконтролируемых им денег.
Главная причина, по которой уважающий себя и предусмотрительный бизнесмен в России имеет экзит-план даже не в том, что каждый, кто поучаствовал в приватизации, имеет комплекс вины за содеянное беззаконие. Но и в том, что саму власть российскую, несмотря на ее международное признание, считает нелегитимной и «способной на все». Потому, что в большинстве своем они сами выходцы из этой же власти — правящего класса страны, который качественно не изменился со времен Брежнева. И они знают, чего можно ждать от своих партайгеноссе. Сами такие. И нет у них к власти доверия.
Последний русский император Михаил II манифестом от марта 1917 г. отдал право решить вопрос о будущем строе России и форме ее управления Учредительному собранию, которое впервые в России избиралось всеобщим, равным и тайным голосованием.
1 сентября 1917 г. премьер-министр Временного правительства Российской империи Александр Керенский в разгар выборов в Учредительное собрание совершил государственный переворот и объявил Россию республикой.
Большевики, свергнувшие Керенского в октябре под лозунгом созыва Учредительного собрания, узнав, что не получили в нем большинства, 5 января 1918 г. «Учредилку» разогнали, а демонстрацию рабочих Питера в защиту демократически избранной ими власти — латыши расстреляли из пулеметов. И большевики стали править Россией по самому древнему праву — праву захвата. Со всеми вытекающими…
Нынешняя наша власть — это внуки большевистских вождей, их поваров и охранников — так же не легитимны во власти, как и их деды, Поэтому до сих пор есть народ России, угнетаемый и обираемый по «праву захвата» номенклатурой ЦК ВКПб — ЦК КПСС — Демроссии — НДР — Единой России, который никто всерьез и не собирался «освобождать». Поэтому власть и ведет себя в собственной стране почти 90 лет как оккупационное правительство, которое тут не навсегда, а на время.
И пока все это тянется, каждый, кто даже честно заработал в России хоть копейку, будет прятать ее от власти, если не за кордоном, то под подушкой. А вдруг власть снова выкинет фортель с очередными «реформами», посчитав, что собственность попала «не в те руки»? Опять «красные» придут и все отнимут… Тем более, что они пока никуда и не уходили.
Москва, 2003 г.
Солома на месте падения
«Знал бы, где упасть — соломки б подстелил».
«Девушка, 18 лет, не москвичка, кареглазая блондинка 170/52, модельная внешность, 90-60-90. Выйдет замуж за экономиста из высших эшелонов власти».
Внимательно прочитав газету брачных объявлений, я обнаружил интересную закономерность. Все мужчины хотят жениться на исключительно бескорыстных женщинах, а все женщины ищут только состоятельных и щедрых мужчин. Как мы еще не вымерли — остается только удивляться. Вы когда-нибудь видели, чтобы «экономист из высших эшелонов власти» читал газету «Из рук в руки»?
Уже в древности люди свято верили, что боги карают всех клятвопреступников, кроме влюбленных. Поэтому, чтобы избежать вещественных последствий столь невещественных отношений как любовь, а тем болев страсть, придумали брачный контракт как страховку на случай развода. И защищал он в большей мере имущественное положение женщины. Когда брачный контракт был составлен впервые, теряется во тьме веков, но во время строительства египетских пирамид он уже точно был.
Брачные законы Древнего Египта никогда не были сформулированы государством. Брак оформлялся в частном порядке гражданской сделкой. Собственность на землю власть у египтян переходили по женской линии. Впрочем, это была общепринятая практика, наверное, у всех народов. Просто, в отличие от египтян, они не оставили нам письменных свидетельств. Но в устных сказках по всему миру весьма распространен сюжет, когда за руку принцессы соревнуются множество претендентов, и вместе женой победитель получал в приданое «полцарства».
В Древнем Египте претендент на престол мог быть любого происхождения, но если он женился на царице, то сразу становился царем и получал в приданое государство. Тогда это был единственный способ точной передачи власти по крови. Если царица умирала, то царь лишался трона, поэтому предусмотрительные правители обзаводились гаремом из наследниц. Самой распространенной практикой были браки с сестрами-наследницами. Были даже случаи, когда фараоны брали замуж собственных дочерей (Снорфу, Рамзес II, Эхнатон). Разводов в царских семьях не зафиксировано. Был только один случай, когда овдовевшая царица Хапшесут правила единолично, не выходя снова замуж. Точно так же передавалась власть и собственность в династиях номархов.
У прочих подданных брачно-имущественные отношения также несли на себе ясные пережитки матриархата. Собственность наследует небет пер (хозяйка дома), а не неб пер (хозяин дома). И, несмотря на то, что состоятельный человек мог взять себе столько жен, сколько мог содержать, развод был легким. Мужу достаточно было сказать: «Я отказываюсь от тебя. Возьми себе мужа в любом месте, в которое ты уйдешь». Поэтому самый первый брачный контракт, который мы имеем документально, относящийся к 580 г. до н. э., регулирует имущественные отношения супругов именно на случай развода и гласит: «… разлюбив или предпочтя другую, я отдам твое приданое и часть имущества моего отца, которое дала ему мать, если ты родишь мне детей».
Если инициатором развода была жена, то она должна была при людях сказать: «Я ухожу от этого человека». Но этот случай контракт указывал: «… тогда она возвратит Асгору пять скилей серебра, и все деньги, которые он ей вручил, она отдаст, и уйдет куда хочет».
Семейное имущество было долевым. Обычно жена вносила в общее состояние треть. После кончины одного из супругов, оставшийся в живых мог пользоваться всем имуществом, но продать или подарить мог только свою долю. Доля умершего супруга была уже наследством детей.
У нас нет никаких данных, что брак в Египте освящался какой-либо религиозной церемонией. Сугубо светский контракт накладывал на обоих супругов серьезные обязательства за его нарушение. И в случае невыполнения контракта спор решал суд. Так что, возможно, именно египетский поход навеял Бонапарту мысль включить эти древнейшие правовые нормы в его знаменитый Гражданский кодекс, который определил континентальное законодательство Европы на столетия вперед.
Евреи — патриархальный народ, но как выходцы из Египта сохранили из пережитков египетского матриархата определение национальной принадлежности по женской линии и обязательный брачный контракт. Вместе с религиозной церемонией свадьбы в Иудее его удостоверял храмовый жрец, а в диаспоре — раввин. Эта практика у евреев в диаспоре просуществовала практически до наших дней и сохраняется в Израиле. Брачные контракты являются основным источником изучения истории евреев Средневековья. С древности по сегодняшний день брачный контракт в первую очередь подразумевает денежную сумму, которую муж обязан выплатить жене в случае развода или которую она должна получить в случае его смерти. Если же жена умирала раньше, то муж наследовал все ее имущество, и долг, указанный в брачном контракте, аннулировался.