Но это все еще в будущем. Насущной задачей 1995 г. для Дерипаски стала борьба с «вором в законе» Татаренковым, по кличке «Татарин», за контроль над потоками металла с завода. Дерипаска привез с собой из Москвы на завод столько офицеров спецслужб, что по образному выражению саяногорцев «в городе стало светло от звезд».
В те времена не каждому бизнесмену было ясно, с кем нужно «дружить», с бандитами или чекистами. Настолько все было неясно: чья в стране реальная власть? Выбор Дерипаски в пользу «красной крыши» говорит о том, что чутье у него верное. Именно этот выбор, задолго до того, как чекисты оттеснили от власти «реформаторов» из молодого поколения последнего ЦК КПСС, позволил ему, начиная с 1999 г., обрести мощную поддержку Кремля всем своим начинаниям.
Отбившись от «бригады Татарина», которому пришлось эмигрировать в Грецию, Дерипаска, надо отдать ему должное, создал великолепную команду менеджеров, переманив к себе лучших специалистов отрасли.
Во второй половине 1990-х он не только поглощает уже существующие производства («Авиакор», «Самеко» и др.), но и создает новые производства. В Саяногорске им построен новый завод по производству алюминиевой фольги, успешная работа которого вызывает в Европе периодические антидемпинговые расследования с целью спасения производителей ЕС. Под Москвой «Сибалом» освоен выпуск алюминиевой консервной ленты, пивных банок (50 % российского производства) и алюминиевых колпачков, сиречь бутылочных укупорок.
Кстати, TWG, наверное, еще и потому пресекала любые стремления подконтрольного менеджмента к высоким переделам алюминия, что заранее знала — понимания на западных рынках не встретит. Высокие переделы, в отличие от первичного алюминия, не только чистое производство, но и высокая добавленная стоимость, которой западный бизнес не стремится делиться с нашей промышленностью. С приобретением «Авиакора» Дерипаска вошел в кооперацию с украинскими авиастроителями в разработке Ан-70, и не его вина, что данный проект до сих пор не реализован. Авиастроение во всем мире возможно только при государственной поддержке. В любом случае Дерипаска и его менеджмент активно искали всю вторую половину 1990-х гг. применение алюминию на внутреннем рынке.
Справедливости ради стоит заметить: стремление к высоким переделам алюминия постоянно будет отличать Дерипаску от других игроков отечественного алюминиевого рынка, которые все 1990-е годы стремились, в основном, только к наращиванию экспорта металла. Дерипаска же шел в производство консервной ленты, бутылочных укупорок, пивных банок и даже купил авиастроительный завод. Забегая вперед, скажу, что в 2004 г. Дерипаска распродает предельные активы и сосредотачивается именно на первичном алюминии. Даже без TWG в этот рынок его не пропустили. Даже в России.
Дерипаска по стилю своего руководства — яппи. Все пытается делать по-западному. В этом его и сильная, и слабая стороны.
Сильная в том, что он не только может делегировать ответственность подчиненным, но и в том, что он первым понял, какую роль в бизнесе стал играть PR, особенно если такие кампании сопровождают проекты по связям с органами государственной власти или враждебное поглощение. Широко известно его выражение, что успешный бизнес в России на 40 % состоит из PR, на 40 % из GR, и только па 20 % из самого хорошо поставленного бизнеса.
Слабость в том, что в служащих своей корпорации он не видит людей. Считает, что деньги могут все. Люди для него не соратники, а средство достижения цели. Это от него отталкивает многих. И — парадокс — в первую очередь таких же яппи. Разрыв в конце 1999 г. с Чубайсом, в тандеме с которым он мог бы обанкротить всю страну, был, скорее всего, именно на этой почве.
Отстроив Саянскую империю, Дерипаска понял, что без контроля над поставками сырья она все же «колосс на глиняных ногах», потому как TWG контролирует практически все потоки глинозема в стране.
Борьба за сырье с группой Рубенов была неизбежной. Кто контролирует глинозем, тот контролирует и всю алюминиевую промышленность в стране.
Так как внутренним толлингом, за отсутствием контроля над отечественными производителями глинозема, гендиректор СаАЗа не пользовался, то удар решено было нанести именно по нему, по самому выгодному бизнесу TWG.
В 1999 г. в Москве, на правительственных трассах, на рекламных билбордах появились большие плакаты, которые ничего простому обывателю не говорили, но известили собой, что началась вторая алюминиевая война. Не на жизнь, а на смерть. Билборды гласили: «Запретить толлинг. Хватит грабить Россию!».
Робин Гуд из Назарова
Судьба скромного учителя из Богом забытого г. Назарова похожа на большую американскую мечту. Собрав «бригаду» непьющих и некурящих спортсменов, он неожиданно быстро устанавливает контроль над торговлей в Красноярске.
Появление на красноярском кладбище «аллеи героев», куда за довольно короткое время, одного за другим, относят под музыку Шопена авторитетов преступного мира, впечатляет своими размерами. Разгадка такого явления лежит в политике тогдашнего УВД края, которое руками «спортсменов» убрало из города «синих». Доказательств нет, но это отмечают все наблюдатели.
В течение года под контроль Быкова попадает красноярский рынок и гостиница «Яхонт», которая становится его штаб-квартирой.
Это было время «боданий» гендиректора КрАЗа с TWG. Не без помощи местных правоохранительных органов Быков становится начальником охраны КрАЗа. Через год он уже председатель совета директоров завода!
Именно Быков дал тот решительный бой TWG, который потом назвали в печати Великой Отечественной алюминиевой войной. Потому, что чисто идеологически Быков противопоставил себя — красноярца «иностранным оккупантам».
Ненужных акционеров Анатолий Петрович, ничтоже сумняшеся, вычеркнул из реестра щелчком по клавиатуре компьютера. Местная власть в лице губернатора Зубова была на его стороне.
Сторону Быкова в этой войне принял еще один крупный акционер КрАЗа Василий Анисимов, бывший бармен из Медео, который представлялся в то время «генерал-полковником ГРУ», и сумевший приобрести солидный пакет акций завода. Также сторонником Быкова стал бывший лейтенант красноярской милиции Дружинин, сумевший урвать 10 % акций завода и на весь Красноярск прославившийся унитазом из цельного куска малахита.
Война с TWG за КрАЗ впервые в России приняла характер ожесточенной пиар-войны. Тогда впервые оттого, что «паны» дерутся, перепало и «холопам». Быков первым в стране стал платить рабочим достойную заработную плату. Сначала в 9, а затем и в 12 тысяч рублей. После этой акции рабочие готовы были его носить на руках, а у отдела кадров завода выстроились в очередь желающие на КрАЗе работать.
Вообще Анатолий Петрович, несмотря на специфическую внешность и манеры, весьма умный человек. Его инициативы и планы впоследствии без зазрения совести эксплуатировал Дерипаска.
Быков первым из алюминщиков стал внедряться в рынок электроэнергии и угля в крае. Контролируемая им фирма «ТаНаКо» взяла под контроль Красноярскую ГЭС, а 25 % ее акций перешли в собственность завода.
Идею создания ЭМО впервые озвучил именно Быков. Он собирался не только слить в единое предприятие КрАЗ и Красноярскую ГЭС, но на основе КрАЗа создать мощную краевую империю, включающую кроме алюминиевого завода КрАМЗ, угольные разрезы, ГЭС, Ачинский глиноземный комбинат, а в перспективе прибрать и Братский алюминиевый завод. Заветам Быкова верны сейчас «Русский алюминий» и группа «МДМ».
И все эти планы лелеялись в самый разгар войны за завод, которая закончилась патом. Реальный расклад собственности стал выглядеть так: 28 % у Быкова, 28 % у Анисимова, 28 % у Льва Черного, 10 % у Дружинина, остальное — у TWG и трудового коллектива. Эта структура собственности продержалась до 2000 г., когда доли Черного и Анисимова приобрели «акционеры «Сибнефти».
Чтобы исключить дербаику оперативного дохода директоратом, акционерами было заключено соглашение, по которому, согласно процентам уставного капитала, каждый забирал себе выпущенный металл и самостоятельно продавал его на внешнем рынке через свои офшоры. Великая Отечественная алюминиевая война кончилась банальным сепаратным соглашением с оккупантами. Что опять-таки устроило всех.