Эйс передала ей бокал.
– Конечно, сумасшедшая, но какая-то слишком хитроумная. Это может сработать, а может и нет. Другими словами, ты получишь удовольствие от того, что внесешь радость, хотя и мимолетную, в будни юного, очарованного тобой, сумасшедшего, безмозглого придурка.
Глава 14
Поджаривая гамбургер, Мелвин насвистывал песенку «Все будет чудесно».
Он не мог поверить в свою удачу. Только два дня назад он воскресил мертвеца, а сейчас – это! Вики сама приглашает его.
Подаренная машина принесла блестящие результаты. Сначала она была явно смущена, но ей, по-видимому, все-таки понравился его широкий жест. Приглашение было ее благодарностью.
Мелвин не знал, как ему дождаться десяти часов.
Он перевернул свой гамбургер. Жир шипел и брызгался на сковороде.
«Не все будет чудесно», – думал он. Ему не совсем нравилось, что встреча назначена в баре «Риверфронт». В этот субботний вечер половина шпаны Эллсворта будет там пьянствовать.
И у него не вызывало восторга, что с ними будет Эйс. Она, конечно, не шпана. С ней все должно быть о'кей. Но все же трое – это уже толпа.
Если бы только он смог побыть с Вики наедине, в каком-нибудь интимном месте.
Но это только начало. Великолепное начало.
Мелвин положил на гамбургер ломтик острого чеддера, своего любимого сыра, и закрыл сковороду крышкой. Ожидая, пока расплавится сыр, он намазал майонезом булочку. Взяв нож, он уже собирался отрезать толстый ломоть лука, но остановился. «Что это я – совсем не соображаю! Дышать луком в первое свидание с Вики? Нельзя. Вряд ли она будет меня целовать, – подумал он. – А вдруг поцелует? Кто знает? Кто знает?»
Мелвин снял крышку со сковороды. Сыр уже расплавился и потек по бокам гамбургера. Он поддел лопаточкой котлету и прижал ее сверху к булочке. Затем выключил печь, взял тарелку и сел к столу.
Патриция, сидевшая за столом, улыбнулась ему и запихала в рот кусок сырой говядины. Уже почти ничего не осталось от полфунта мяса, которое он дал ей перед тем, как начал готовить для себя гамбургер.
«Ест, как животное, – подумал Мелвин. – Ничего, кроме сырого мяса. А чего стоит тот графин крови летучих мышей из его лаборатории!» Она залпом осушила его в первый же вечер. Он не сомневался – у нее появилась тяга к таким вещам после того, как он убил ее. Это жутковато и каким-то образом связано с необычным состоянием мертвеца.
Мелвин ел свой гамбургер и наблюдал за Патрицией. Капля розовой жидкости упала с ее подбородка, попав на причудливый рисунок из кровавых пятен на ее белой тенниске. Пятна были в середине, между ее грудями.
Через тонкую ткань Мелвин мог рассмотреть темные круги ее сосков.
Он никогда не предполагал, что ему может надоесть смотреть на обнаженную женщину, особенно такую привлекательную, как Патриция. А у нее было на что посмотреть. И постоянное любование этим, не говоря уже об «играх» до изнеможения, начало ему докучать. Утром Мелвин дал девушке тенниску и велел ее носить. Она повиновалась.
Мелвин не ожидал, что это так его «заведет». Он-то хотел просто избавиться от постоянного вида обнаженного тела. Но то, как угадывались под рубашкой очертания фигуры девушки, как ткань облегала ее груди и двигалась, то, что тенниска не была достаточно длинной, чтобы скрыть… Он нашел во всем этом новую пикантность и удовольствие.
Большую часть дня они были заняты уборкой дома. Убирала Патриция, а он командовал. Уборка дома прошла чудесно. Потребовалось много двигаться: ходить, дотягиваться до чего-то, нагибаться, стоять на коленях. Тенниска подпрыгивала и колыхалась, поднималась и падала на пару сантиметров, как занавес сцены, управляемый любителем подразнить. Ему это ужасно нравилось. Он наблюдал, но не прикасался к девушке.
Наконец, не в состоянии более выдержать, он овладел ею. Прямо на ковре в зале верхнего этажа. С работающим пылесосом, который гудел у их голов. Он не разрешил ей снять тенниску. Он был в таком остервенении, что не позаботился заклеить ей рот, и она здорово укусила его в плечо. Стоило того. Пикантность потустороннего мира…
Он смотрел, как Патриция сунула в рот остатки сырого мяса. Сок тек по ее подбородку, проливался на рубашку.
Она во всем повиновалась ему, во всем, кроме кусания. Казалось, что она просто не могла удержаться от этого.
«Так не может продолжаться», – подумал он.
Два дня, а у него уже четыре укуса на плечах, один на левой руке, выше локтя. Один раз она чуть не перегрызла ему горло.
Патриция всегда это делала с ним, когда он был близок к экстазу и слишком увлечен, чтобы ее остановить. Неожиданная боль от укусов приводила Мелвина в неописуемое возбуждение, что выливалось в невероятный оргазм. В тех случаях, когда Патриция не кусалась, оргазм был просто пресным.
Но все же Мелвин знал, что долго так продолжаться не может. Нельзя позволить Патриции погружать в него зубы каждый раз, когда они трахались. В конце концов, это было просто больно.
Да и раны беспокоили его. В тех Ромеровских фильмах, которые ему довелось посмотреть, даже один укус ожившего мертвеца превращал в зомби и укушенного. Мелвин пытался убедить себя, что все это бредни, но не мог окончательно выбросить эту мысль из головы. Кроме того, даже если это и чепуха, он знал наверняка, что укусы не пойдут ему на пользу. Как сказала Вики, человеческая слюна – это рай для бактерий.
Антибиотик, который Мелвин принимал от раны на руке, должен помочь и от укусов, он может предотвратить инфекцию, но все же…
«Может быть, надо трахать ее после того, как она поест?
Попытаться сделать это сейчас и посмотреть, будет ли она кусаться?»
Но у него не было настроения. Он встречается с Вики буквально через несколько часов.
Если использовать этот метод и с Вики, получится ли то же самое, что с Патрицией? Ему не очень хотелось, чтобы так произошло.
Хотя еще рано об этом думать.
Хорошо бы сначала отработать это с несколькими другими, посмотреть, что получится, затем рисковать с Вики.
«Может быть, и мы будем кусаться», – подумал он, улыбаясь.
Патриция улыбнулась в ответ. Подняв тенниску, она обнажила грудь, вытерла рубашкой влажные губы и подбородок и спросила:
– Ты хочешь поиграть?
– Давай посмотрим телевизор.
Девушка кивнула. Похоже, смотреть телевизор ей нравилось почти так же, как и трахаться.
Они перешли в другую комнату и сели рядом на диван. Он передал пульт Патриции. Та прошлась по каналам и остановилась на фильме «Остров Гиллигана».
Мелвин смотрел мимо экрана, даже не пытаясь следить за сюжетом. В мыслях он уже ехал на встречу с Вики. Возвращаясь к действительности, он смотрел на часы. Как ужасно медленно тянется время!
Фильм сменился. Он заерзал, взглянув на часы.
Наконец-то! Восемь тридцать.
Он сжал ногу Патриции.
– Оставайся здесь. Мне нужно принять душ.
– Я с тобой!
– Оставайся здесь.
Недовольно надув губы, она вновь уставилась на экран.
Мелвин пошел наверх. В ванной комнате он повесил свой халат на дверь и, стоя у зеркала, снял бинты. Рука выглядела уже лучше, опухоль спала. Последние укусы на руке и плечах не воспалились.
Но он содрогнулся от боли, когда на них полилась горячая вода.
Скрежеща зубами, Мелвин смочил шампунем волосы и намылился. Уже ополаскиваясь, через пластиковый занавес он заметил смутные контуры двигающейся фигуры. По спине у него поползли мурашки. Занавес откинулся, и, конечно же, там стояла Патриция, а не мать Нормана с ножом мясника.
– Черт бы тебя побрал!
Та опустила голову, как будто застыдившись.
– Мне скучно без тебя, Мелвин.
– Иди вниз!
– Я тебе больше не нравлюсь?
– Мне надо, чтобы ты повиновалась мне.
Она зарыдала.
Мелвин вздохнул. Эта одержимая привязанность была не лучше ее укусов. По-своему это было не плохо, но все же…
– Я пойду, – сказала она, повернувшись к двери. Мелвин увидел, как тенниска изгибалась на ее ягодицах, и почувствовал, что у него пересохло во рту.